(СИ) Побочные эффекты

На этот раз Виктора Сергеевича дожидался заведующий отделением, попросивший зайти к нему в кабинет. Обычно, во второй половине дня его уже не было. Сейчас он был чем-то смущен и смотрел в сторону. В кабинете сидел незнакомый мужчина. Глаза его маслянисто поблескивали. Лицо было полным, щеточка усов - аккуратной ; рот кривился то ли в улыбке, то ли в ухмылке.

- Это психиатр СВК - Леонид Борисович. По поводу вчерашнего пациента, - сказал заведующий.

- Здравствуйте, это я звонил сегодня,- приподнялся тот и протянул ладонь.

Виктор Сергеевич неохотно пожал ее. Ладонь была влажной, ответное рукопожатие – мягким , а улыбка гостя стала какой-то сальной .

- Не совсем понимаю – почему пациенты, относящиеся к Вашему ведомству, поступают сюда?

- Такова установка. Обследование, лечение, диагноз и решение вопроса об инвалидности – у вас. Решение вопроса о годности к дальнейшему несению службы - на основании вашего заключения – за нами.

- Об инвалидности?

- Ну, решайте Ваши вопросы, а у меня много работы. Ординаторская свободна,- все так же глядя в сторону, сказал заведующий.

- Да-да, спасибо большое,- поблагодарил Леонид Борисович.

Виктор Сергеевич жестом предложил собеседнику пройти первым.

- Что Вы, что Вы! После Вас!

- Не люблю, когда кто-то у меня за спиной.

- Как изволите.

Покачивая бедрами, собеседник вышел.

Виктор Сергеевич посмотрел на зава. Тот проводил взглядом гостя, потом взглянул на своего ординатора. Пожал плечами, вздохнул и начал озабоченно листать истории болезни на столе.

В ординаторской Леонид Борисович сел в кресло, закинув ногу за ногу и продолжая улыбаться.

- Видите ли, мой друг, хотел бы обратиться с просьбой. После попадания к Вам, наших сотрудников необходимо оформлять на инвалидность. Здесь же. Такова установка. Хотел бы добиться взаимопонимания как в случае с Бондаревым, так и в дальнейшем. Если, конечно, подобное произойдет.

- А должно?

- Ну, не знаю. Сами понимаете, специфика работы… Профессиональная вредность. Нервное перенапряжение, стрессовые нагрузки… Кто-то не выдерживает. Даже если ранее успешно прошел обследование.

- Ходатайство из Вашего ведомства будет?

- Именно поэтому я и обращаюсь к Вам с просьбой. Вы понимаете: мы не можем требовать, чтобы каждый наш сотрудник , попавший сюда,обязательно переводился на инвалидность. Но рассчитываем на взаимопонимание.

- Я не Инга Зайонц. Да и Вы – не Костя Остен - Бакен.

- Нечасто встретишь психиатра с чувством юмора и знакомого с классикой . Это радует. Ну а если, мой друг, я прошу Вас просто помочь – как коллега, у которого возникли проблемы?

- А с завом говорили?

-Он в принципе согласен. Но переадресовал к Вам, как к лечащему врачу.

- Думаю, что все должно решаться индивидуально. В каждом конкретном случае. А без бумаги…

- Виктор Сергеевич, там еще один поступил, с суицидом! Идти к Вам на беседу отказывается. Вот история, - прервала его открывшая дверь медсестра.

- Извините, работа,- сказал он и вышел, оставив гостя в ординаторской.

Новенький был в наблюдательной палате. Он лежал, повернувшись лицом к стене. Очередное направление из госпиталя : «…пытался покончить жизнь самоубийством путем отравления угарным газом от заведенного двигателя в закрытом гаражном помещении. Был извлечен дежурным нарядом после телефонного звонка жены, доставлен в госпиталь… осмотрен… направлен для дальнейшего решения вопроса…».

- Здравствуйте. Я Ваш лечащий врач.

Пациент не реагировал.

- Я хотел бы побеседовать с Вами.

Он продолжал лежать в прежней позе.

- Хорошо, Вы меня убедили. Наверное, необходимо длительное обследование , может быть-интенсивное лечение. Времени у меня достаточно. Я не следователь, и допрос устраивать не буду. За Вас отдельно мне не доплачивают. И Вам, я вижу, торопиться тоже некуда. Так что полежите здесь, в наблюдательной. Подумайте. Надумаете - попроситесь на беседу. До свидания.

Пациент повернулся, осмысленно посмотрел и захотел что-то сказать. Виктор Сергеевич уже шел к выходу. Бондарев, молча расхаживавший по палате , пошел следом .

- Я к Вам.

- Слушаю.

- Вы сказали, что я могу попроситься на беседу.

- Когда будет о чем беседовать.

- Я готов.

- Пошли.

Они вышли из палаты. Пациент спереди, врач сзади.

Перед дверью, переваливаясь с ноги на ногу, ждал старожил отделения Птицын. Маскообразное лицо было печальным, руки мелко дрожали. Годы приема нейролептиков сделали свое .

- Передачу. Передачу от мамы. Забрали. Опять забрали.

- Какую передачу?

- Мама. Принесла передачу. Опять забрали. Передачу.

- Сейчас выясню.

Закрыв, наконец, трехгранником дверь, постучал в сестринскую. Бондарев остался ждать в коридоре.

Дверь открыла Евгения Вячеславовна. Ее полное лицо расплылось в улыбке. Она, как обычно, торопливо что-то пережевывала.

- У Птицына была на свидании мать? Приносила передачу?

- Сейчас посмотрю в журнале,- торопливо продолжая жевать, сказала она.

На столе были открытая коробка с конфетами, печенье, чашка с недопитым чаем. Отодвинув все в сторону, она начала листать журнал посещений.

- Нет. Никого у него не было. И давно.

- Ладно. Спасибо.