Сядьте на пол

«Ева пускала мыльные пузыри, очень ловко, даже используя ветер. А некоторые ловила обратно на рамочку. Только я восхитился, как она сказала «сделаем перерывчик» — и вылила все пузыри на землю. Но не расстроилась ничуть: «мама купит». Вообще эта присказка у неё теперь везде появляется. Даже при виде мурены в Океанариуме заявила: «Мама обязательно купит». (июнь 2011)

Понятно, что сами родители вряд ли будут сознательно приучать ребёнка к такой присказке. Этот вентилятор крутится высоко над нами: кризис перепроизводства автоматически ведёт к наращиванию рекламы, которая внушает населению, что мы должны постоянно избавляться от старых вещей и заводить новые. Диагноз “хоардинг” (“компульсивное накопление предметов”) начинают ставить всем, кто хранит дома слишком много старых вещей — хотя ещё сотню лет назад подобный человек считался бы бережливым, самодостаточным… ну или просто коллекционером.

Конечно, психологи подчёркивают, что нужно отличать психоневрологическое расстройство от нормального коллекционирования, которое свойственно детям от 5 до 10 лет. Но и количество нормальных детей-коллекционеров за 100 лет сильно уменьшилось: в 1900 году различные коллекции имели около 90 % детей, сейчас — только 10 % [25]. Думаю, это прямое следствие магазинной зависимости, которую насаждает культура перепроизводства.

Внимательный читатель может спросить, не опровергает ли автор сам себя? В начале статьи предлагалось бороться с завалами ненужных игрушек — и вдруг похвала барахольщикам! Но речь идёт не о количестве вещей, а о понимании их функций. Движет ли родителями желание откупиться от детей, идут ли они на поводу рекламы — или есть собственный смысл в коллекции?

«Лёва так любит резать бумагу ножницами, что сразу стало ясно, зачем мы храним все эти картонные коробки — это материал для вырезания. Сегодня у него особый интерес: старается нарезать тонкой лапшой. Так глядишь и до снежинок дойдет. Салат оливье на Новый год уже резали вместе». (январь 2014)

Когда двухлетний Кит пытался занести в дом все камни с улицы, я придумал ему бумажный камень, который не пачкается и всех устраивает даже в квартире. Вначале я считал, что это прекрасное решение. А теперь кажется, что это надувательство. Я ведь хорошо помню свои детские страдания, когда найдёшь на улице особо удобную палку, а родители говорят «куда ты эту грязь тащишь», и приходится прятать её за дверь в подъезде, или на лестнице за мусоропровод.

И тут же в памяти всплывают дачные чердаки с инструментами. Или веранды отпускных бунгало, где лежат маски и рыболовные снасти, кораллы и ракушки. Именно то, что отличает настоящий дом от пчелиной "лестничной клетки" — промежуточная среда, ни дом и ни улица, а такая переходная Кустурица, которая делает связь человека с миром более гармоничной, без резкой границы одной двери. Там, в этом шлюзе, обычно и хранятся вещи, которые помогают нам осваивать мир, хотя они могут долгое время казаться ненужным барахлом.

В нашем случае уличные находки в конце концов просочились в дом. На лестничной площадке стоят несколько палок — самые лучшие, конечно. На балконе — коллекция кусков коры с рисунками короедов. Есть и коробка с коллекцией камней. И чего тут хитрить: мне самому нравится эта альтернативная форма памяти.