Сиам Майами

— Благодарю, Зигги. Даже если вы говорите правду — а я по какой-то немыслимой причине сегодня утром испытываю к вам доверие, — мне понятно, что если она так же растрачивает себя в любви, как в пении, то я не смогу составить ей конкуренцию.

Мотли согласно кивнул и посмотрел ей в глаза. Его задача состояла в том, чтобы вырвать у нее подпись на контракте. Сейчас он чувствовал, что она колеблется. Оставалось только слегка ее подтолкнуть. Он решил воспользоваться ее слабостью.

— Попробуйте еще разок.

— Не знаю… Я плохо спала ночь. Наверное, я теперь не та. — Она припала к стакану с томатным соком.

— Неужели он ничего не сказал, даже не извинился? — недоумевал Зигги.

— Как раз извинился. И, кстати, Зигги, у меня уже был шанс попробовать еще разок. Он стоял рядом с такси и усиленно просил у меня прощения. Я бы могла распахнуть дверцу и затащить его внутрь.

— Вот видите!

— Но я была очень обижена. Я была в отчаянии.

— Ничего еще не потеряно.

— Зигги. — Она, не торопясь, допила сок. — Как любовник он для меня больше не существует. Все, точка. Я горжусь тем, что умею не мешаться под ногами.

От нее исходила действующая Зигги на нервы чувственная готовность. Он понимал, что в этом чертовом мире добрую половину женщин отличает та же особенность, и собирался воспользоваться ею в своих целях.

— Подпишите с нами контракт. Никогда не знаешь, что может произойти завтра. В конце концов, мало кто из людей проявляет постоянство.

— Вы сами сказали, что я плохо пою.

— Вы поете достаточно хорошо, — соврал он. — Все, что вам нужно, — это выступления на публике как стимул для совершенствования.

— Прошу вас, Зигги, не эксплуатируйте мое честолюбие. — Она отвернулась. — Из-за вас я становлюсь совсем слабой.

— Простите меня. Но стоит вам почувствовать контакт с аудиторией — и дальше все будет зависеть от вас. — Он не стал распространяться на эту тему, так как боялся ее острого ума.

— Я не подпишу.

— Есть певицы, не наделенные и половиной вашего таланта, которые добиваются успеха. Самое главное — это ухватить свой шанс.

— Нет. — Она покачала головой. — Мне не хватает цепкости. При всех моих страданиях я ценю свой душевный комфорт.

— Все-таки подумайте! — умолял он. — Не надо с ходу отказываться.

— Меня не сжигает лютое честолюбие — я защищена от людей, стремящихся меня эксплуатировать. В этом мое преимущество. Но я завидую Сиам и все же не хотела бы оказаться в тюрьме по ее милости. — Она смотрела на Зигги прямым, все понимающим взглядом.

Он погладил ее руку. В его порыве не было чувственности. Просто он хотел убедить ее, что его деловое предложение стоит как следует обдумать.

— Я скажу Гарланду, что вы еще не приняли окончательного решения, но в конце концов обязательно согласитесь.

Она отняла у него руку, хотя его нахальство показалось ей забавным.

— Вы невозможный! — Далее последовала неожиданная уступка: — Если Твид позвонит, я отвечу, что обдумываю ваше предложение.

— Это все, что мне нужно. — Он встал, наклонился к ней и благодарно поцеловал в щеку. Она импульсивно обняла его за шею. Он увидел ее грудь, едва не потерял самообладания, но вовремя вспомнил о главном. — Который час?

Она взглянула на часы на противоположной стене.

— Десять тридцать.

— Мне пора.

Она игриво улыбнулась, озадаченная его неисчерпаемой энергией и покоренная ею. Обычно ей не нравились чересчур напористые мужчины, ибо она подозревала их в неумении любить. В Зигги же, несмотря на его внешнюю порывистость, присутствовала человечность, на которую она не могла не отреагировать. Он был до того уверен в ее влиянии на всесильного Твида, что ей становилось смешно. Одновременно она начинала гордиться собой и больше в себя верить. В тот момент, когда он взялся за дверную ручку, она налегла на него сзади всем телом и чмокнула на прощание в щеку.

— Я довольна вашим утренним посещением. Мне требовалось именно ваше общество.

От прикосновения ее груди к своей спине Зигги запылал. Ее теплое лицо касалось его шеи. Он обернулся и оглядел ее обтянутое шелком тело с головы до ног. Однако не решился дотронуться до нее — это было бы непозволительным риском. Так он мог загубить наклевывавшуюся сделку. Главное было достигнуто: она обещала сказать Твиду, что поразмыслит. Большего ему пока и не требовалось. Как ни велико было сейчас его желание, потребность в сделке была еще больше.

— Спасибо за помощь, — сказал он ей. Выходя за дверь, он надеялся сохранить ее тепло, передавшееся ему.

Глава 20

Зигги знал, что летит к Твиду, как бабочка на свечу, однако внутреннее побуждение — он чувствовал, что это гордыня! — не давало ему остановиться. Он уже понимал, что нерешительный ответ Селесты вряд ли сможет ему помочь. Для Твида не существовало того, что не лежало в банковском сейфе. Теперь Зигги хотелось как можно быстрее покончить с этой встречей, так как он знал, что у него на руках нет козырей.