Сиам Майами

Садясь в автобус, отправляющийся в Падьюку, они чувствовали близость, исключающую всякую враждебность.

Глава 32

В Падьюке Сиам снова достигла прежнего высокого уровня исполнения, несмотря на отсутствие слушателей. Более того, здесь она превзошла себя. Единственное, что ей мешало, это пот, постоянно заливавший лицо.

Они поселились в маленьком дешевом отеле. Окно номера было задраено, чтобы не впускать внутрь зной. Занавески не могли спасти от солнца. По всему номеру пролегли на полу и на стенах проникающие в дыры желтые лучи. Вентилятор производил много шума, но почти не освежал воздуха.

— Вчера меня слушали шестеро, — сказала Сиам, сотрясая своей досадой духоту.

— Сейчас разгар лета. Ты творишь чудеса уже тем, что поешь в такую жару. Владелец тебя оценил.

— Все равно мне неспокойно. Эти крысы обо всем пронюхивают. Сейчас они будут потирать лапки, узнав, что на меня не выстраиваются очереди. Они используют это против меня.

— Тебя отправили на гастроли, чтобы ты совершенствовала исполнение, а не собирала толпы. Хорошо еще, что тебя не посылают петь в Долину Смерти. Не удивительно, что тебе обрыдли гастроли.

— До Гэри остается всего две недели, а мы ничего не предприняли, чтобы отменить этот пункт. Жара действует на меня, как снотворное, меня все время клонит в сон. Если бы мне постоянно не хотелось лечь с тобой в постель, я бы сама придумала, как выбраться из этой ловушки.

Он посмотрел в темноту, в самый прохладный угол, где она растянулась, обнаженная, на газетах, которыми устлала пол. Сам он лежал на кровати.

— Жалобы — не твоя стихия.

— Это верно. — Она встала с пола. — На что мне жаловаться? Когда я гуляю с тобой по улице, у меня такое ощущение, будто прохожие видят мои потайные места. — Она шлепнулась на него.

— Ну и пройдоха! — Он поцеловал ее.

— Сегодня утром по дороге в туалет я споткнулась. Не так, как всегда, а по-особенному, словно утратила привычный ритм при ходьбе. — Она надула губы. — А ты смеешь говорить, что я слабовата на одно место.

— Прости.

— Прилюдно!

— Я забываюсь. Мне все время хочется сказать о тебе что-нибудь хорошее, и всякий раз я говорю не то.

— Спасибо, что хоть пытаешься. Но мне кажется, что этим ты перенапрягаешь свои мозги.

— Я весь в раздумьях, — заверил он ее, снял со своей груди красный резиновый мешочек со льдом и переместил его ей на грудь.

— Знаю. — Она подперла подбородок рукой. — Но жизнь разнообразнее, чем ты о ней думаешь.

— И чем ты.

— Надеюсь. И еще я надеюсь, что рано или поздно ты запрыгнешь на постель и познакомишь меня со своим грандиозным планом.

— Откуда ты знаешь?

— Тебя видно насквозь.

— Что же ты видишь?

— Тебя распирают колоссальные планы. — Она была не очень уверена в диагнозе.

— Точно.

— Я счастлива. — Она спохватилась. — Или тут не от чего быть счастливой?

— Есть от чего.

— Теперь ты меня встревожил. — Она прикусила нижнюю губу. — Уж больно самонадеянный у тебя вид.

— Сиам… — начал он и поперхнулся. Она сразу сообразила, что грядет серьезное сообщение. Он увидел, как напряглось ее лицо. В следующую секунду она доверчиво улыбнулась. — Сиам, это так важно, — с улыбкой продолжил он, — что тебе следовало бы сперва одеться.

Она спрыгнула с кровати прямо в свои трусы, валявшиеся на полу, натянула их и этим ограничилась. Вернувшись на кровать, заняла прежнее положение с ним рядом.

— Сиам… — Он приподнялся; его отделяло от ее полного надежды лица всего несколько дюймов. — Ничего на свете мне не хочется так сильно, как жениться на тебе.

Она поцеловала его, крепко обняла и вскочила на кровати.

— Отличная новость для моего слабого местечка! — Она запрыгала на матраце.

— Я женюсь на тебе не из-за твоего слабого местечка.

Она прыгала так ретиво, что ему трудно было удержаться на кровати.

— Я женюсь на тебе из-за твоего характера. Береги голову!

Она запела:

И мы видим при свете зари
То, что любим, и то, чем горды…

— Распевать национальный гимн совершенно необязательно.

— Мне сделали предложение! — Ее прыжки стали такими неистовыми, что Барни скатился на пол. Она спрыгнула за ним следом и набросилась на него с поцелуями. — Дорогой, ты не ушиб спину?

— Нет. Ты можешь думать о чем-нибудь пристойном?

— Могу. Я думаю о браке. Я была готова запродать душу, лишь бы выйти за того, за кого следует. И тут подворачиваешься ты со своим предложением!

Он поднимался с пола, когда на лестнице раздались тяжелые шаги. Шаги замерли у них под дверью.

— Я требую, чтобы вы покинули отель! — хрипло крикнул владелец. — Вы не унимаетесь ни днем, ни ночью, грязные подонки!

— Мы собираемся пожениться! — крикнула Сиам в ответ.

Владелец поворчал за дверью и удалился.

Она принялась рыться в присланном наконец-то багаже.

— Где мой счастливый лифчик? На нем записан твой телефонный номер.

Он сгреб ее за талию, чтобы поговорить серьезно, и она отшвырнула лифчик.

— Поехали в Чикаго, — предложила она. — Эта новость прикончит мою мать.

Он улыбнулся. Утихомирить ее было невозможно.

— Когда я могу сказать ей, что мы женимся?

— Хоть сейчас.

Она сразу посерьезнела.