Сиамский ангел

А вот Аська была видна. Она сидела на высоком барном табурете одна, действительно одна, лысый слинял, и смотрела куда-то в угол. Потом схватила мобилку, что висела в крошечной сумочке через плечо, и попыталась кому-то позвонить. Тот человек не пожелал ответить. И Аська, соскочив с табурета, постояла около двух секунд, приняла какое-то злобное решение и унеслась прямо в толпу.

В вестибюле Марек набрал Федькин номер.

Федька вырубил мобилку.

Выскочила Ксюшка.

– Ты на нее не обижайся, она просто дура! Чего ты, в самом деле? Оставайся! Леша хотел о рекламе поговорить, он новый магазин открывает, ему реклама нужна… там можно крутые бабки срубить…

Вспомнив пустые глаза папика Леши, Марек негромко рассмеялся.

– Хорошая ты, Ксюшка, – сказал он. – Добрая!

И хотя не собирался издеваться, издевка сама выскочила наружу.

Ксюшка ни в чем не виновата, заорал он себе, не наезжай на девчонку, кретин!

Ксюшка же, не слыша этого вопля и даже не поняв издевки, погладила его по плечу.

– Это она все – назло, все – назло… Понимаешь?

Огромные черные глаза, подумал Марек, черные глаза и светлые волосы, красиво, черт побери, и раньше, в каком-то затертом веке, светские дамы нарочно закапывали в глаза атропин, чтобы расширить зрачки и добиться такого эффекта.

– Нет, ты понимаешь?

Марек несколько раз кивнул и быстро вышел из «Марокко».

Мерзкое место, подумал он, хуже того – тупое место.

Зато теперь, пока кофе действует, можно идти, и идти, и идти, и идти, и идти…

Канкан. Чтоб он сдох!

– Ты звонил? Я неделю не писал, больше не могу, пробило! – закричал Федька. – Я тебе потом отзвоню и все прочитаю!

Идти, идти, идти… не оставляя следов… вот просто нагнуться чуточку вперед и идти, идти, идти…

* * *

Наташа Стригольникова заглянула в кабинет.

– Марик, у меня к вам дельце одно.

Не следовало бы отзываться на «Марика». Но зоологических теток уже ничему не научишь. Если для них кошки и собаки – предел интеллекта, то это все – клиника. Диагноз.

Опять же, она отсутствует – не перед кем позориться.

– Я вас слушаю, Наталья Сергеевна.

– Марик…

Опять!

– Вы ведь дружили с Зильберманом?

– То есть?…

Стригольникова как-то нехорошо замялась.

Но старый хрен не мог так просто помереть! Он же ясно сказал – с гонорара пойдем трубку выбирать, нечего курить сигары машинного производства. Настоящую сигару должна скатать кубинская мулатка на сухом и смуглом, полностью обнаженном бедре. И Марек согласился – да, если не на бедре мулатки, то и связываться нечего.

А теперь?…

– Его ночью в больницу увезли, – сказала наконец Стригольникова. – Прямо в реанимацию. Вот, шефу позвонили, он на нас задание спустил.

То есть на женщин, чуть было не уточнил Марек, но промолчал. И так ясно. От зоологических теток проку в конторе мало, пусть хоть к больному съездят.

Но почему из больницы звонят шефу? У Зильбермана же семья есть! Марек открыл рот, чтобы задать вопрос – и вдруг все понял.

Нет у старого хрена никакой семьи.

Никакой жены.

– Понятно… – пробормотал Марек.

– Мы с Оксаной хотели к нему завтра с утра съездить, но у меня никак не получается, я сантехника жду… – в голосе Стригольниковой было застенчивое вранье. – А это за городом, в кардиологическом, что ли, комплексе. Вы бы не могли съездить вместе с Оксаной? Я скажу шефу, что вас до обеда не будет. А, Марик?…

Марек пожал плечами. Зильберман жив. Надо будет купить апельсинов, апельсины – это классика больничных визитов, и побольше хорошего черного, с горчинкой, шоколада.

– И не берите ему ничего сладкого, – попросила Стригольникова. – Ему нельзя, у него диабет.

– Ни фига себе, – оценил диагноз Марек.

– Так вы поедете? Заодно Оксане вот папочку отвезите.

Почему бы и не поехать?

Оксана Левашова из зоологических теток самая вменяемая. У нее всего одна кошка, сиамочка по кличке Фроська. У Стригольниковой кот Степан, кошка Дуська и пудель Джулиан оф Кендал и еще как-то. Они столько места в квартире занимают, что на мужа уже не остается, вот он и не завелся.

– Хорошо, – согласился Марек и встал, стал копаться на полках, чтобы Стригольникова скорее убралась восвояси. Все-таки контора их всех приучила к порядку – в желтой папке под прозрачным пластиком лежит листок с адресом Левашовой, положен заранее. Вежливо и практично – зато теперь не отвертишься, не сошлешься на бытовой склероз.

Когда Марек добрался до Левашовой, было около девяти утра.

Дверь была открыта две секунды – но за эти секунды Фроська чуть не удрала на лестницу, и Оксана в последний миг подхватила ее на руки.

Дежавю, подумал Марек, ведь он уже видел это однажды! Этот порог, и этот бетонный пол, и голубые, бессмысленные от страха глазищи…

– Вот только не хватало, чтобы она на лапах какую-нибудь дрянь принесла. Видите, какая она у меня чистенькая?

Сиамочка действительно была хороша собой и даже, кажется, пахла чем-то приятным. Уютная такая домашняя кошечка, не знающая, что такое холод, слякоть, голод и боль. Чего бы и не жить в теплой квартирке? А вот прилетели ангелы – и она кинулась грудкой на оконное стекло, стала бить лапкой, призывая их, крылатых: да вот же я! ну что же вы? ну возьмите же с собой!..