Сяо Тай и разбойники горы Тянь Ша

— Нету у него новой наложницы. Он же всех поубивал. Ему теперь даже служанок не посылают. Все приносят пока его в покоях нет. Ну или стражники сопровождают. Хотя… ходят слухи, что он сам с собой на разные голоса говорит. Я ж говорю чокнутый. А тебе лишь бы новую наложницу… — ворчит Сакура: — пошли уже отсюда. Я лекарей кликну, пусть его в чувство приведут.

— Хм. А он был так убедителен.

— Была такая Шу Лин. Когда-то давно. По-моему едва ли не первая девушка, которая ему понравилась. Я толком не помню. Эти китайские имена для меня все как одно. — жалуется Сакура: — Шу Лин, Шань Ли, Шэнь Лан…

— Значит нету никакой Шу Лин. А жаль. Я бы хотел увидеть девушку, которая смогла направить этого психопата в нужную сторону. Всегда считал, что в Клане слишком уж перемудрили с системой подготовки «одаренных». Они в результате не вундеркиндов растят, а неврастеников. Вот как этот… ладно. Как он там сказал? Ничто не истинно, все дозволено?

— Не вздумай!

— Но если ничто не истинно, тогда и твое целомудрие бессмысленно, Сакура-тян. И потом, я знаю много способов, которые оставят твое целомудрие… эмм… целомудренным, но в то же самое время позволят тебе узнать так много нового о искусстве любви…

— Отстань! Убью!

— Какая ты жестокая, Сакура-тян…

— Клянусь, однажды ты допрыгаешься со своими шуточками, Отшельник Шибуки Ай!

* * *

— У Фениксов в Клане заговор? А ты оказываешься на удивление полезен, Скрытник. — кивает головой Второй Брат: — права была Госпожа Седьмая. Но… как ты сумел? И кто такая эта Шу Лин?

— Не понимаю, о чем ты говоришь, Брат Гуань. — Лу Цзижэнь прикрывает лицо веером: — посмотрите, какая прекрасная погода с самого утра. Птички щебечут. Опять-таки Госпожа скоро на тренировку придет.

— Почему-то меня так сильно раздражает твоя улыбка, Брат Лу. — вздыхает Второй Брат: — вот прямо бесит. Откуда в голове у наследника Фениксов такие идеи? Почему он решается на предательство своего клана, своих родных? Я могу понять мотивы наемников из «Семнадцати Сильных», но его… он и так наследник. У него уже все есть. И кто такая Шу Лин, которая подбрасывает ему эти идеи? Никто из его наложниц обычно не доживает до тихой беседы после пароксизма страсти. Насколько я помню слухи гласят что наследник Фениксов беседует только с мертвыми девушками.

— И снова Второй Брат прав. Но если юный Сянь предпочитает мертвых девушек… то и беседует он с мертвыми. Например, с некоей Шу Лин… погодите, дайте вспомнить. — лицо Лу Цзижэня идет волнами и вот уже перед вторым Братом сидит очень бледная девушка с черными волосами, одетая во белое. Она наклоняет голову набок и становится видно, что ее шею перечеркивает уродливый шрам.

— Никто не истинно, — говорит она и растягивает губы в улыбке, но ее глаза не улыбаются, оставаясь серьезными: — нет истины в том, чтобы уважать старших или быть лояльным клану. Есть только одна истина — твое желание, твоя воля, твое стремление отомстить. Твоя страсть насиловать и убивать. Ты — прав. А они все — лишь черви под твоими ногами. Раздави их. Обмани их. Продай их. Возвысься и восторжествуй, поставь ногу им на грудь и раздави. Только так побеждают. Вот истинное благо для клана — тот, кто понимает Истину, и кто готов следовать ей. Все дозволено. Ступай и переделай Поднебесную под себя.

— Я уже говорил, что эта идеология пагубна. — качает головой Второй Брат: — она словно червяк в гнилом яблоке — подтачивает устои не одного человека, но целой нации. Пусть только на Первой Стадии Посвящения, но сколько горя она принесет в Поднебесную.

— Я уже говорил Госпоже Кали об этом. — отзывается Лу Цзижэнь, возвращая себе привычный облик: — ведь многие не достигнут Второй Стадии Посвящения, а останутся на первой.

— И что сказала Госпожа?

— Госпожа сказала — так им и надо.

— Что? Так им и надо? Но… — Второй Брат задумывается. Мотает головой. Какая глубокая мысль… люди словно карпы в ручье, только самые сильные доберутся до источника чистой воды. А остальные? Так им и надо. Нет, эта мысль еще глубже. Всем — так и надо. Эта простая фраза — отражение веры в мудрость устройства Вселенной, в истину, высказанную тремя словами, в то, что каждый грешник получит свой ад, а каждый праведник — Небесные Чертоги, в то, что ничего не бывает просто так. В то, что нет случайностей… поистине Седьмая Сестра мудра как десятитысячелетняя черепаха, что в прежней своей инкарнации, что в нынешней.