Сяо Тай, специалист по переговорам (СИ)

— Почтенный Вэйдун! Меня зовут Сяо Тай! Я пришла с тетушкой Чо получить плетей! — весело продолжил Виктор. Это было важно. Обычно к мяснику Вэйдуну все шли понурые, кому плетей охота, еле плелись вслед за тетушкой Чо, нога за ногу, запинались, головы вниз, плечи сгорбленные, уже заранее страдая от боли. Нельзя так. Старик — местный палач, уж он навидался таких вот. Он подсознательно относится ко всем этим слугам, которых ему на порку приводят — как к скоту, не считая их равными себе. Тем более что здесь такие нравы, что своих слуг в высоких домах могут и казнить запросто. При этом — любым способом, каким захотят, кроме Тысячи Порезов, эту казнь только Императорские Палачи могут исполнять. Так что прозвище «Палач» у старика Вэйдуна не просто так, за красивые глазки. А палач к своим «клиентам» как к людям относиться не может, у него барьер в голове должен быть. Есть слуги, которые просто мясо, которых можно и пороть и за ребро подвесить, если прикажут. А есть он сам и несколько человек из «элиты» дома, они и общаются своим тесным кружком. Например, та же тетушка Чо и старший повар Линг. Или… еще вероятней, что нет никакого узкого кружка общения у старика Вэйдуна, одинок он.

Но не о том речь. Сейчас самое главное — выделиться из этой толпы слуг, которых обычно к нему приводят для наказания. Показать, что это не обычная ситуация, когда надо плеткой по спине вытянуть и всего делов.

Ведь как себя обычно ведут слуги, которых к нему привели? Глаза вниз, головы опущены, плечи подняты, спина сгорблена. При такой профессии старику обеспечена социальная дистанция и он наверняка от нее страдает, даже если не признается в этом. Вывод — надо сыграть на контрасте! Вести себя не так, максимально отличиться от всех этих бедняг. А что может быть контрастней улыбки и приветствия, которое начинается с признания, что она пришла, чтобы плетей получить? Обаяние юной девушки, непосредственность и наивность.

— Что? — старик Вэйдун утирает пот со лба предплечьем, откладывает нож в сторону: — плетей? Госпожа Чо?

— Так и есть. — вздыхает тетушка Чо: — ты не ослышался, Вэйдун.

— Но у нас есть проблема. — грустно заявляет Виктор. Притворятся нельзя, он все равно не маленькая девочка, кокетничать не умеет, но и ладно. Серьезные заявления из уст такой девочки сами по себе звучат комически. На то и расчет.

— Что еще за проблема? — хмурится мясник-палач Вэйдун, вытирая руки какой-то тряпкой. Виктор тем временем успевает увидеть плеть, которая висит тут же, под навесом и глаза его округляются. Это ж не плеть! Это кнут. Самый настоящий боевой кнут, только без свинцового грузика на конце, таким можно у змеи голову оторвать, если наловчиться кончиком орудовать! Такой вокруг тела обвивается и на самом конце кинетическая волна такой силы достигает, что кожа лопается под ним! Он выдохнул. Нельзя сейчас бояться. Сейчас время переговоров. Самого главного он уже добился. Нет, даже двух важных вещей. Первое — он выделился в глазах старика Вэйдуна из бесконечной череды поротых спин. Он — особенный и с ним можно говорить. Заинтересовал старика. Обозначил себя как субъект. Это важно, невероятно важно. С субъектом — можно разговаривать. С объектом — никто не ведет переговоры. Это первый шаг. Невероятно важный первый шаг. Без этого — никаких переговоров, ты просто мясо. Объект.

И второе — за такой короткий срок он не только сумел обозначить себя как субъект, но и сделал себя равным субъектом. Было два утверждения — первое о том, что они пришлю сюда, чтобы ее, Сяо Тай выпороть. И второе — что у них проблема. Оба этих утверждения он сумел высказать раньше тетушки Чо, а это значит, что он уже является субъектом разговора. Если бы он молчал в тряпочку, а говорила только тетушка Чо, как и положено — то мясник попросту не воспринял эту молодую девчонку. Не обратил бы внимания. Не больше, чем на крики тех, кого он тут порет кнутом. Кричат и кричат.

— Как есть проблема, — вздыхает тетушка Чо и Виктор — немного расслабляется. Самое важное уже достигнуто. Сейчас тетушка Чо подтвердит его слова, а значит — фактически поставит его на одну доску, на один уровень с ними. И сейчас, здесь, пусть на какую-то минуту, уже не будет главной над слугами, семейного палача и жертвы из служанок, на какое-то время они все — равны.