Сибирь и каторга. Часть первая

Так как на большую часть все это были бродяги, с фальшивыми паспортами и часто без всяких видов, то мастерили свои и опять обогатили свой язык различными новыми, нигде уже не попадающимися словами. Вышли безглазые, темные, т. е. беспаспортные и слепыши (бродяги настоящие), с липовым глазом, темным, яманным глазом (фальшивым паспортом, потому что настоящий по музыке называется просто глазом, и иногда биркою и картинкою); торговали «пчелами» — фальшивыми бумагами, но, конечно, больше и чаще всего воровали, сбывали стыренное (ворованное) мешкам (приемщикам). Ходили тырить на клей (воровать на готовое) после подвода (подготовки) на двое, или "ходили в одиночку", воровали особняком или «стабунивались», склеивались (т. е. соглашались вместе), сбивались в шайку, в «хоровод» (товарищество) и «гопали» (бродили по улицам, ночевали на них). Иногда в карманах ничего не находили "шман, сухари", но, добившись цели, действовали. В дело употребляли коловороты — «вертуны», для «сережек» (замков), пускали в ход «помаду» (долото), фомку (маленький лом), «крючки» (небольшие отмычки), «стриканцы» (ножницы), «жулики» (ножи) и т. д.; хаживали и на шарап (грудью, приступом брали), и на храпок (схватывали за горло), и на душец и под микитки, "схватывали за дыхало", т. е. душили, зажавши рот и ноздри.[113] Зато ловкий человек, когда трокнул, т. е. попадался и садился в тюрьму, то выходил из тюрьмы либо "с нашим почтением" (в подозрении), либо "с нижайшим почтением" (в сильном подозрении), либо, наконец, "с нижайшею благодарностью" (в глубоком подозрении). Эти обыкновенно отделывались только тем, что "пробирали их дробью", т. е. наказывали розгами, а затем они опять сидели по-старому в «капне» (кабаке) или «шатуне» (погребке), опять искали поживы на «задельях» (свадьбах), «уборках» или «халтурах» (похоронах). Краденое, «тыренное» перетыривали (перепродавали), т. е. спурили, пропуливали в надежные руки. Иногда удавалось «ухнуть» — уехать — на подговоренном извозчике, иногда удавалось «влопаться» только, т. е. попасться неопасно, а иногда и «сгореть», т. е. попасться до ссылки, до «мантов» (плетей) и до прогулки "за Бугры" (т. е. за Уральский хребет), спознавшись и с кирюшками (палачами), прокатившись и на «фортунке» (позорной колеснице), и наевшись миног (т. е. получив наказание плетьми). "Сме-ряли стекла", выдавливая их, намазывая медом или патокою сахарную бумагу; тем же медом смазывают и стыренные деньги, чтоб не звенели. Главные достоинства в этом промысле уметь вовремя "зетить, стремить", зорко озираться и глядеть, уметь «агалчить» — вовремя предостеречь товарища, толкнув его; вовремя «трекать» (оглядываться и вытаскивать из кармана), уметь «заливать» — обходить, заговаривать сыщика, справедливо «тырбанить» (добычу делить), остерегаться «амбы» (смертельных ударов) и «дуги» (неверных справок при рекогносцировке), чтобы "не наездить" (новое слово — не сделать неудачной кражи) и не попасть в «кряковки» (т. е. чтобы не связали рук).

— Ухрял было (печалится мазурик мазурику, х о — дя по музыке, т. е. говоря своим байковым языком), ухрял было вечор, с бутырем справился, да стрела подоспела и облопался (казак прискакал и попался).

Предостерегают друг друга: "Стремя!" "Стремит михлютка!" (Жандарм смотрит, берегись!)

Хвастаются: "Вечор я было влопался (попался), насилу фомкой отбился, да, спасибо, звонок (товарищ-мальчишка) со стороны поздравил каплюжника дождевиком" (бросил в полицейского камнем). Или: "Срубил шмель, выначил скурлажную лоханку" (вытащил кошелек с деньгами да серебряную табакерку).

Расспрашивают друг друга: "Во что кладет мешок веснухи?" (Во что барышник-перекупень ценит часы?) — "Я правлю три рыжика, он четыре колеса кладет" (Я прошу три золотых, он четыре целковых дает).

Печалятся о товарище: "Он ведь уж ел миноги и спроважен, не чиста была бирка" (наказан и выслан, паспорт был фальшивый), и проч. и проч.