Сибирь и первые американцы

Хикарилья (южные атапаски, Нью-Мексико). Жена вождя, делая вид, что заболела, просит мужа отводить ее к прохладной реке. Входя в воду, она совокупляется с выдрой. Муж, выследив ее, выгоняет ее из дому. Все мужчины и даже собаки-самцы уходят жить на другой берег реки. Женщины мастурбируют, рождают чудовищ.

Корегуахе (западные тукано южной Колумбии). Журавль говорит охотнику, что его жена занимается любовью с мужчиной, который выходит из воды к ней на берег. Этот мужчина ― рыба. Муж подстерегает и убивает любовника, тестикулы дает съесть жене. Жена идет на реку и рожает рыб.

Шипибо (семья пано, восток Перу). По утрам женщина идет к озеру, раскрашивается красной глиной, кладет на воду калебасу и стучит по ней. Анаконда выходит и удовлетворяет ее хвостом. Родственник женщины рассказывает об этом ее брату. Оба вызывают анаконду тем же сигналом, убивают, приносят женщине кусок кожи. Она узнает ее, бежит на берег и от горя превращается в черную птичку.

Кулина (семья арауа, граница Бразилии и Перу). Женщины берут выдр в любовники, те приносят им рыбу, совокупляются с ними на берегу. Шаман узнает, что, вызывая выдр, женщины поют и шлепают по воде ногами. Мужчины убивают выдр, а затем и жен. Молодые женщины превращаются в диких свиней, старые ― в муравьедов, дети ― в птиц, мужчины ― в стервятников.

Каража (восточная Бразилия). Женщины приходят на берег озера, раскрашиваются, вызывают каймана и совокупляются с ним. Кайман дает им рыбу и съедобные плоды дерева пеки (кариокар), которые мужчинам еще не известны. Мужьям женщины приносят лишь кожуру плодов. Мальчик следит за женщинами, прячет плоды, приносит их мужчинам и рассказывает об увиденном. Женщины, убив мужчин, исчезают в реке.

Мифы из Южной Америки и из Новой Гвинеи связывает дополнительная особенность, которой в североамериканских и восточноазиатских вариантах нет. Водное существо или существа сходятся не с одной женщиной, а со всеми. Соответственно темой сюжета оказывается не единичное любовное приключение, но рассказ об исчезновении первых людей и появлении новых, «настоящих». Есть и другие параллели, связывающие мифологии одних только Южной Америки и Новой Гвинеи. Объяснить их прямыми контактами через океан решительно невозможно: папуасы и меланезийцы так далеко не плавали. Скорее всего Меланезия и восток Южной Америки ― это те регионы, которые оказались наименее доступны со стороны Азии и где поэтому, избежав более поздних азиатских влияний, сохранились самые древние, архаические сюжеты. Отсутствие же подобных сюжетов в Африке означает, что возникли они хотя и давно, но уже в Азии.

* * *

Совершенно другой набор мифологических мотивов связывает Америку с континентальной Евразией.

Едва ли не самый характерный, общий для обоих регионов космогонический сюжет ― это миф о ныряльщике за землей (см. цв. вкл. 25). Он основан на мотиве доставания земли со дна Мирового океана. В начале времен или же после потопа существуют только вода и небо. Некоторые персонажи опускаются в нижний мир и приносят оттуда частичку твердой субстанции. Положенная на воду, она вырастает и превращается в сушу.

Такого рода повествования характерны для Южной Азии, Сибири, Восточной Европы и Северной Америки. При этом в южноазиатских вариантах описываются приключения персонажей, спустившихся за землей в нижний мир, но сам спуск только упоминается. В северо-евразийских и американских мифах, наоборот, внимание сосредоточено исключительно на нырянии ― кто, как, по чьему приказанию, сколько раз уходит под воду. Рассказчик не спускается вниз за своими героями, а наблюдает за ними с лодки, плота, поверхности воды. Можно поэтому смело утверждать, что мифы индейцев связаны с сибирскими, а к южноазиатским имеют более отдаленное отношение.

Ни у палеоазиатов и ительменов азиатского северо-востока, ни у эскимосов, алеутов и атапасков западной и юго-западной Аляски ныряльщика нет. Не слишком характерен этот миф и для индейцев северо-западного побережья Северной Америки. Это значит, что миф о ныряльщике за землей не мог постепенно «просочиться» из Азии в Америку. Он был принесен в Новый Свет в то время, когда этноязыковая карта Берингоморья сильно отличалась от нынешней. Скорее всего это произошло до того, как здесь распространились палеоазиатские и эскимосско-алеутские языки.