Сибирь научит. Как финский журналист прожил со своей семьей год в Якутии

К сожалению, погода не располагала к долгим прогулкам, несколько дней шел дождь. Проводники шутили, что бабка с ружьем потрясла медвежью шкуру – старый эвенкийский способ вызвать дождь. Но однажды утром дождевая дробь стихла. Я выглянул из палатки – пришла зима. Дождь, морось и снег безжалостно стегали нашу палатку, на помощь приходила большая печка проводников, на которой мы сушили одежду.

Вода в реке заметно поднялась, и мы чуть не оказались отрезаны от мира. Сутки мы ждали, что она сойдет и мы сможем перейти реку. На обратном пути мы уже скакали по рыхлому снегу сантиметров в 30. К счастью, вовремя подоспел грузовик через все эти паводки и забрал нас. Мы попрощались с оленями – теперь они пойдут домой в стадо.

Последнюю ночь перед расставанием мы провели в УстьНюкже, в ночном клубе, который Захар сам соорудил. Мигали дискотечные лампы, белая кошка смотрела из-за двери, как местные и туристы отрывались под киргизские хиты. С потолка свисала боксерская груша, которую Захар завесил лосиной шкурой. Во время поездки у проводников не принято употреблять алкоголь, но теперь-то уж они могли расслабиться.

А еще мы научились произносить тост на эвенкийском: «Ке унгал!»

Бюрократия

От вечной мерзлоты бюрократия только крепчает.

Республика Саха (Якутия), Тёхтюр, Мохсоголлох, Якутск

Что ж, за это тоже спасибо Вилле Хаапасало, обычному финскому парню, который в России стал известным актером и мировой звездой. У меня паспорт той же страны, что у него, и за 20 лет я с ним пересекся лишь пару раз. Благодаря его славе и тому, что мы с ним одного гражданства, мне, собственно, и удалось зарегистрировать машину в ГИБДД города Покровск Хангаласского улуса. Их компьютеры зависли, так что дежурный коп мог обслуживать только одного клиента в час.

Я легко отделался: сотруднику понравилось, что я тоже финн, и он остался сверхурочно еще на час и радостно поделился с коллегами новостью о появлении в конторе настоящего финна. После работы он провел мне урок, как пользоваться советским внедорожником – «уазиком».

Атмосфера в ГИБДД была такая душевная, что я чуть сам не остался там работать. Но встретить этих ребят на дороге я бы не хотел. Они хвастались, что только что ездили в нашу деревню Тёхтюр отлавливать трактористов без прав.

Репутация Сибири как места ссылки легко может ввести в заблуждение, что в восточные части России по своей доброй воле никто не хочет ехать. На самом деле в Сибирь так просто не попасть. Наша поездка потребовала от меня тщательной бюрократической подготовки. Еще до отъезда мы где-то месяц ждали разрешения, на основании которого я мог отправиться журналистом в Сибирь, жить там, взять с собой семью.

На месте пришлось заниматься регистрацией, продлением визы, покупкой и техосмотром машины и всем с этим связанным. В течение десяти дней проживания в Тёхтюре нам надо было зарегистрироваться в арендованном доме. Это нельзя было сделать ни в Якутске, ни в административном центре Покровске. Для этого надо было ехать за 54 километра, в закопченный поселок Мохсоголлох, где тюрьма и цементный завод.

Там, наверху многоэтажного дома, нас приветствовал огромный плакат с Лениным и цитатой: «Партия – это ум, честь и совесть нашей эпохи». Из громкоговорителей пропищала какая-то мелодия, и спокойный мужской голос сообщил, что идет «проверка связи в сельской местности Якутии». Именно тут, на втором этаже полузаброшенного на вид учреждения сталинских времен, располагалась миграционная служба нашего улуса. То ли для иностранных заключенных, то ли для того, чтобы владельцу цементного завода армянину было сподручнее регистрировать приезжающих на работу земляков.

Со мной наша хозяйка, Октябрина, потому что без нее зарегистрироваться не получится. Я благодарен, что Октябрина вообще согласилась нас зарегистрировать, так как в России многие сдающие жилье не хотят никак взаимодействовать с органами, что и понятно. На регистрацию вместе с дорогой обычно уходит целый рабочий день. Но нам не хотели поставить печать на регистрацию, так как право подписывать документы имеет только начальник службы, а он оказался в отпуске. В конце концов прислали начальника полиции в большой круглой фуражке, у которого тоже есть право поставить свое имя. Мы немного поговорили о произошедшем недавно несчастном случае на охоте. Затем начальник поставил свою подпись, и вот мы уже законно пребывали на территории Якутии.

Следующая задача – решить вопрос с визой. Россия выдает журналистам, переезжающим в страну, и их семьям только визу на въезд. По ней можно въехать в страну, а выехать уже нельзя. Мы не хотели, чтобы наша командировка в Сибирь стала пожизненной, поэтому надо было получить в Якутске новые визы.