Сибирь, союзники и Колчак т.2

— Я не могу теперь изменить этого порядка, — сказал адмирал. — Я считаю, что для временной войны только Положение о полевом управлении войск и система власти, им указанная, и могут годиться. Я — Верховный Главнокомандующий, и потому я ответственен за все. Так и должно быть по полевому управлению, которое я считаю несравненным по обдуманности и стройности. В нем опыт и гений веков.

— Ваше Высокопревосходительство! Я не слыхал от вас этот отзыв, но простите меня, я не верю теперь в полевое Положение, как не верю в Свод законов. С тех пор как Директория заставила нас воскресить стары й Свод, а не приспособляться к новым условиям, наша борьба с большевиками пропиталась контрреволюцией. Я много испортил себе крови на аграрном вопросе и сейчас боюсь, что окружающие Деникина приведут его к краху плохой земельной политикой, но еще хуже, по-моему, что все канцелярии живут старыми законами, не проявляют творчества, инициативы, а ваши генералы живут Положением о полевом управлении войск, вовсе не рассчитанным на гражданскую войну, они уничтожают на местах гражданскую власть и самодеятельность населения. Как будто в неприятельской стране, организовали штабы, как будто готовились к завоеванию всего мира. Военное министерство похоже на музей древностей — до того оно пропитано отжившим бюрократизмом. Нет, ни со старыми людьми, ни со старыми законами далеко не уйдешь!.. Возле вас долго стоял на самом ответственном политическом посту человек, который не верил в нашу способность победить большевиков. Я был поражен, когда узнал об этом. Я не понимал, как он мог оставаться на посту, который занимал, не веря в дело. Теперь, после всех неудач, я готов согласиться, что мы не можем победить, если не воодушевим населения и не создадим себе политической опоры. Разве вы не чувствуете, что все кругом нас безучастно к власти? Члены Экономического Совещания говорят мне, что Правительство не сможет выехать из Омска, что падение Омска предрешит и его гибель. Нужно повернуть руль в сторону тыла.

Адмирал нахмурился. Его взгляд выдавал мрачные предчувствия, которыми он был полон. Его лицо стало трагичным.

Я не знаю, соглашался ли он со мной, но после моих с жаром произнесенных слов наступило молчание.

Я хотел уже продолжать, когда он вдруг твердо произнес:

— Они могут взять Омск, если Деникин придет в Москву. Я знаю, что большевики обрушатся тогда всей силой на Сибирь. Я боюсь, что мы тогда не выдержим... Вы правы, что надо поднять настроение в стране, но я не верю ни в съезды, ни в совещания. Я могу верить в танки, которых никак не могу получить от милых союзников, в заем, который исправил бы финансы, в мануфактуру, которая ободрила бы деревню... Но где я это возьму? А законы — все-таки ерунда, не в них дело. Если мы потерпим новые поражения, никакие реформы не помогут; если начнем побеждать, сразу и повсюду приобретем опору. Вот если бы я мог как следует одеть солдат или улучшить санитарное состояние армии! Разве вы не знаете, что некоторые корпуса представляют собой движущийся лазарет, а не воинскую силу? Дутов пишет мне, что в его оренбургской армии свыше 60% больных сыпным тифом, а докторов и лекарств нет. Во всем чувствуется неблагоустроенная и некультурная окраина, которой напряжение войны не по силам. Устройство власти — это менее важный вопрос, чем ресурсы страны и снабжения. Я понимаю, что большевики действуют, как шайка, которая повсюду насадила своих агентов и не только дисциплинировала их, как в былой казацкой вольнице, но и заинтересовала привилегией положения. Я не имею партии, никогда не соблазняю преимуществами и не верю в то, чтобы деньгами или чинами можно было преобразовать наше мертвое чиновничество, но если можно как-нибудь изменить систему управления, то я хотел бы этого.

— А я считаю, что важны и интерес, и система. Но последнее, конечно, важнее, и, если угодно, я скажу вам то, что мы, члены Правительства, уже единодушно сознаем, какое средство пробудит активность власти. Надо взяться за реконструкцию центральной и местной власти. Председатель Совета министров должен стать помощником Верховного Правителя по гражданской власти, с большими полномочиями. Совет министров необходимо сделать менее громоздким: политику должна делать небольшая и сплоченная группа лиц. Товарищи министров и временные их заместители не должны принимать участия в закрытых заседаниях, чтобы не создавалось случайности в голосовании. При этих условиях центральная гражданская власть станет влиятельнее, живее и решительнее.

— Ваш проект похож на казацкую программу, — заметил мне адмирал. — Они хотят сделать меня чем-то вроде императора и в то же время требуют помощников. «Помощник диктатора» — это какой-то абсурд. Опять начнутся бесконечные разговоры Жардецкого, Устрялова и других о необходимости чистой диктатуры. А тут, кроме Совета министров, еще и помощники!