Сибиряк. В разведке и штрафбате

– Если был обстрел и всем пришлось туго, почему ты один выжил и даже не ранен?

– А вы, товарищ капитан, сползайте ночью на «нейтралку», сами убитых осмотрите…

– Вот только дерзить не надо, Ветров! – повысил голос Васильев. – Я еще не определился в степени твоей вины, а может – и предательства.

Не находя слов, Алексей от возмущения даже задохнулся. Так его еще и в предательстве подозревают?! Группа жизнью рисковала в немецком тылу, и когда их на «нейтралке» обнаружили, ему просто повезло. Он мог быть на месте любого убитого – Петра, Женьки, Василия.

– Вот что: бери бумагу и опиши все, как было, – капитан подвинул ему лист бумаги и карандаш.

Медленно, обдумывая каждое слово, чтобы его не поняли двояко и не истолковали его рассказ превратно, Алексей написал докладную о рейде группы.

Васильев прочитал, хмыкнул:

– Пока можешь быть свободен.

Причем слово «пока» он выделил интонацией.

Алексей встал с табуретки, вытянулся:

– Разрешите идти?

– Иди.

– Есть.

Алексей направился во взвод.

Его окружили разведчики.

– А где группа?

– На «нейтралке» полегла, на обратном пути.

Больше с вопросами к нему не подступали. Каждый понимал, что если в рейд уходили четверо, а вернулся только один, то досталось группе по полной программе. В разведку шли парни лихие, в ней было много бывших уголовников. Они через слово произносили блатные словечки, цыкали слюной, сверкали фиксами. Но давить уголовным авторитетом, как-то притеснять других – не было такого. Каждый понимал, что во вражеском тылу от действия одного подчас зависела жизнь всей группы.

В своем расположении разведчики вели себя более независимо, чем воины других специальностей. Их уважали, даже побаивались, но им не завидовали.

В обиду себя разведчики не давали. Вот только жизнь разведчика на фронте была недолгой. Два, три, четыре месяца – и взвод обновлялся практически полностью. Кто-то в разведку шел по глупости, прельстившись усиленным пайком, кто-то, как уголовники, – из-за вольготной жизни, другие – за трофеями. С убитых немцев снимали часы, забирали портсигары, зажигалки, пистолеты и в своем тылу обменивали на водку или продавали за деньги.

К вечеру во взвод пришел старшина и, пряча глаза, забрал у Алексея табельный ППШ.

– Извини, Ветров, капитан приказал.

«Прямо смехота! – подумал про себя Алексей. – Оружия в избе полно, в углу в пирамиде автоматы стоят, у каждого разведчика в «сидоре» трофейные пистолеты лежат, гранаты». И изъятие у него оружия – либо перестраховка капитана, либо моральное давление. Неприятно было.

А еще капитан обратил внимание, что куда бы он ни шел, за ним в отдалении все время ходил старшина. Алексей ухмыльнулся: он сразу засек за собой «хвост», иначе какой же из него разведчик.

Постаравшись, чтобы это произошло неожиданно, подошел к старшине:

– Ты за мной не ходи, я предателем и перебежчиком не был и не буду, не дождетесь.

Старшина только руками развел:

– Приказ капитана, я должен его исполнять.

– Ну тогда давай, следи.

Алексей больше отлеживался, отсыпался и ел. Как говорится – солдат спит, служба идет.

Неделю его не трогали. Потом старшина вернул автомат и перестал за ним следить.

А дальше пошли потери во взводе. Одна группа из четырех человек, посланная за «языком», не вернулась, на следующую ночь другая из шести человек бесследно сгинула, да ранешние потери не пополнены – всего и осталось четыре человека вместе с Алексеем. А командованию все равно, сколько разведчиков осталось, дали приказ взять «языка», причем непременно – офицера.

Капитан сам пришел во взвод, оглядел разведчиков. Ну, опытных никого не осталось. В немецкий тыл ходили все, но на вторых-третьих ролях – в группах ведь тоже своего рода специализация есть. Один ножом виртуозно работает, может искусно метнуть, чтобы втихую часового снять. Другой может подобраться незаметно, оглушить часового и «спеленать» его. Такими больше амбалы были, все больше кулаками работали. Стрелять нельзя – шум поднимется, а после ножа какой уже из него «язык»?

– Довожу приказ командира дивизии – взять «языка», и непременно офицера. Старшим группы назначаю… – Васильев замешкался. Ну не было среди оставшихся старшего группы с опытом. Взгляд капитана упал на старшину: – Старшину Игнатенко.

От удивления брови у старшины высоко подскочили. Он сроду в немецкий тыл не ходил, куда ему группой командовать? Однако с капитаном не поспоришь, приказ есть приказ, и его надо выполнять.

– Есть!

Капитан ушел. Приказ он отдал, а если группа не вернется – так война. Другие группы с опытными разведчиками тоже не вернулись. А он перед командованием чист, приказ отдал. Выполнят – молодцы, сгинут в немецком тылу – не повезло.

Старшина уселся на табуретку.

– Значит так, хлопцы. Устроим маленький колхоз. Надо выполнить приказ, захватить офицера и вернуться – желательно всем и живыми. Каждый из вас уже был на той стороне. Какие будут предложения?