Сибиряки

— Не шуткуйте, товарищ инженер. У меня, как вас увидал, сердце зашлось, а вы шуткуете. Нырнули бы в эту пору туда, — он показал рукой на парящий перекат, — а по весне, почитай, у самого Усть-Кута вынырнули. Чего это вы делать-то сюда приехали? — вдруг переменив тему, со снисходительным любопытством спросил он.

— Перекат замораживать. Вернее, хотим испытать один способ, — с готовностью ответил Житов. И тут же рассказал, как именно он хочет попробовать заморозить перекат. И в свою очередь ждал, что на это скажет мастер.

— Ну-ну, спытайте, — довольно равнодушно промолвил тот.

— А вы как думаете, получится?

— Я-то?

— Вы.

— А кто же его знает, может, и выйдет что. А только…

— Что? Говорите же!

— Не мое это дело инженеров учить.

— А все же?

Мастер помялся, почесал под треухом затылок.

— А по мне, коли напрямки, так из этой затеи… Извините, товарищ инженер, это я по себе так думаю. А вы, значит, по себе… Так я пошел.

И мастер, оставив Житова, направился к будкам.

Житов выбрался на расчищенный клином лед, отряхнулся, медленно побрел к берегу, где уже белели палатки, весело горели костры. Комсомольцы, пользуясь передышкой, группами, парочками расселись на пнях, на буреломе, закусывали, раскуривали цигарки. Уверенность в правоте своего замысла, еще минуту назад так воодушевлявшая Житова, заколебалась после такого нелестного ответа мастера. Что же будет? Позор? И без того никто, даже Нюська, не признает в нем руководителя, технорука… Но ведь Поздняков-то поверил в его, Житова, идею! И даже премию обещал, если в самом деле удастся опыт.

— Евгений Палыч, скорей! Что же вы!

Нюська взяла Житова под руку и на глазах у всех потащила к одному из костров, возле которого сидело несколько парочек, уплетая печеную в золе картошку. Усадила его на бревно, потеснив подружку, развязала, сунула ему узелок на колени и, как ни в чем не бывало, стала делить сало, лук, ломти хлеба.

— Ешьте, чего же вы?

— Спасибо, Нюся. Но почему…

— Что?

Житов, обезоруженный и смущенный простотой Нюськиного обращения, не мог подобрать слов, как лучше спросить, чтобы не обидеть и понять девушку. Что она, жалеючи его или это серьезно?..

— Нюся, зачем вы так? И почему вы делитесь именно со мной?

— Ас кем же я должна? Здрасте!

Это откровенное, даже слишком прямое признание девушки еще больше смутило Житова. Уж не смеется ли она над ним? Но Нюська, кажется, и не думала лицемерить. Житов оглянулся на сидевших у костра ребят. И в их взглядах не прочел ничего насмешливого или осуждающего. Все будто бы шло так, как надо. Вспомнилась круговушка, его с Нюськой катание на санках, проводы, первый несмелый поцелуй… А потом три дня встречалась с ним на автопункте, встречалась так, как всегда, как инструментальщица с техноруком… И вот опять…

— Ешьте, говорю! Сейчас картошку еще достану.

Нюська полезла в костер, суковиной выкатила из горячей золы обуглившуюся картофелину, подбросила на ладони. Дала Житову:

— Ешьте!

Испеченная в горячей золе картошка показалась Житову очень вкусной. Может быть, потому, что ее касались Нюськины руки?

— Вот вы где притулились! — оглушил Житова подошедший к костру Михаил Косов. — Начинать будем, Евгений Палыч?

И то, что Косов тоже не нашел ничего предосудительного в их с Нюськой интимности, окончательно успокоило Житова, вернуло ему прежнее хорошее настроение.

— Да-да, пора начинать, Миша.

Житов помог собрать узелок, отдал Нюське. И снова заметил: взяла будто сестра, будто самый близкий ему человек, завязала, понесла в палатку…

3

У переката комсомольцы разбились на две группы: первая должна была стоя на лыжах счищать со льда снег и скалывать кромки, другая — придерживать людей за веревки, на случай, если кто-либо по неосторожности оступится в воду. Косов помогал Житову расставлять обе группы.

Но вот лыжники выстроились вдоль переката, застучали ломы. Житов, подойдя ближе к кромке, следил за работой. Тонкие большие льдинки быстро переплывали полынью и, стукаясь и громоздясь друг на друга, заметно наращивали лед нижней кромки.

— Евгений Палыч! Евгений Палыч!.. Перекат-то ведь закрывается! Каюк скоро будет нашему перекату! — кричал Косов. — А ну, нажмем еще, а ну, веселей, братцы!

Да Житов и сам видел, что перекат беспорядочно, но довольно быстро начинает скрываться под новым ледяным покровом. Вот тебе и забава! Видела бы это оставшаяся у костров Нюська! И сам закричал работавшим:

— Хорошо, товарищи! Продолжайте!

Однако чем дальше, тем лед становился все толще и откалывать его приходилось труднее. Мало того, нарост льда, приближаясь к самому быстрому течению переката, так медленно увеличивался в размерах, что перекрыть быстрину, кажется, нечего было и думать. Льдины то лезли друг на друга и дыбились, то ныряли под ледяной настил, руша и увлекая за собой сверкающие и лучах солнца обломки. Еще через час всем было уже ясно, что перекрыть бушующий поток не под силу. Поднятое первым успехом настроение упало.

— Хватит, братва, кончай!

— Поту больше вышло, чем дела!

— Черт бы его замораживал, перекат этот!..