Сибирская одиссея Ермака

Ермак держал речь последним, и его слова положили конец колебаниям. Атаман умел безошибочно уловить общее настроение и сумел повести за собой буйное «товарищество».

Собравшиеся на Япке казаки выбрали его своим большим атаманом. Вспоминая об этом, вольные казаки пели в своих песнях:

Полно нам, ребятушки,

Пить-гулять,

Полно бражничать.

Давайте мы, ребятушки,

Думу думать,

Думу крепкую-

Кому ПА нас, ребятушки,

Атаманом быть?

Атаманом быть, сепулом слыть?

Атаманом быть Ермаку-кинику,

Есаулом слыть Тимофеевичу.

Мы состроим-ка, ребятушки, Крепку лодочку, Чтоб держать разъезд Пи синему мирю.

Избранный главным походным атаманом, Ермак сосредоточил в своих руках огромную власть. Но в течение всей экспедиции самые ответственные решения Ермак и другие выборные атаманы неизменно принимали «с совета» и «по приговору» всего «товарищества». Замечательно, что в воспоминаниях – «сказах» – ветераны похода неизменно говорили о «Ермаке с дружиной» и ни разу не сложили ему отдельной похвалы. Для казаков Ермак был лишь одним из равных.

Избрав атамана, казачий круг с его согласия назначал ему помощников. Тобольский историк Семен Ремезов записал любопытное предание, сохранившееся у сибирских казаков: «Было у Ермака два сверстника: Иван Кольцо, Иван Гроза, Богдан Брязга и выборных есаулов четыре человека». Предание кажется не слишком вразумительным. После указания на двух «сверстников» Ермака перечислены три имени. Одно имя -лишнее. Кольцо и Брязга – имена вполне реальных лиц. Зато Гроза – это, скорее всего, прозвище одного из них.

Популярное сочинение XVII века «Описание Сибири» отразило предание о том, что Ермак после разгрома Кучума послал в Москву к царю «атамана казака Грозу Ивановича с товарищи». Тобольский историк и картограф петровского времени Семен Ремезов знал это предание и доверял ему. В своей «Истории» он подробно описал поездку Ивана Грозы Кольцо в Москву с посланием от Ермака. В действительности гонцами в столицу ездили совсем другие лица. Ими были Савва Сазонов сын Бол-дыря и Иван Черкас Александров.

Воеводские отписки тех лет позволяют заключить, что накануне сибирской экспедиции среди «воровских казаков» произошел раскол. Вместе с Иваном Кольцо в нападении на царского посла участвовали Богдан Барбоша, Савва Волдыря и Никита Пан. Вскоре Барбоша разошелся со своими товарищами. Волдыря и Пан присоединились к Ермаку и сложили голову в Сибири. Барбоша и несколько других атаманов остались на Яике и спустя четыре года выстроили себе там укрепленный острог.

Раскол среди казаков имел огромное влияние на дальнейшие судьбы экспедиции. На Яике остались те, кто олицетворял дух бунтарства и закоснел в непокорности. То были казаки, не верившие никаким обещаниям властей и не желавшие связывать себе руки службой у царя или Строгановых. Походное войско возникло из объединения отрядов, вернувшихся с царской службы в Ливонии, и «воровских» казаков, действовавших против ногайцев в Нижнем Поволжье. Каждая половина выставила своих атаманов.

Семен Ремезов записал предвние, будто Ермак собрал для похода до 5000 человек. В этой армии было четыре есаула, или полковых писаря, сотники, пятидесятники, десятники с рядовыми и знаменщиками. При полках числились три попа и музыкантская команда; барабанщики, трубачи и литаврщики. Эти сведения носят фантастический характер.

Будучи в Москве, гонцы Ермака заявили, что в Сибирь с ним отправилось 540 казаков. Их сведения отличались наибольшей достоверностью.

В Москве соратников Ермака именовали «волжскими казаками». Но надо иметь в виду, что вольные казаки на разных реках еще не обособились друг от друга в виде «Войска Донского», «Войска Яицкого», как то произошло позднее. По случаю разгрома посольства Пелепелицына дьяки произвели дознание и установили, что вместе с Иваном Кольцо на Волге орудовали «беглые казаки», живущие «на Тереке и на море на Яике и на Волге и казаки донские, пришедшие с Дону». Все эти сподвижники Ивана Кольцо участвовали затем в предприятии Ермака.

Прозвища казаков указывали на самое различное происхождение. Черкас и Пан были выходцами из украинских и польских земель, Шуянин – из Шуи, Темнико-вец – из Темникова, Мещеряк – из Мещеры. Клички давали некоторое представление о прошлом казаков, об их личных особенностях.

О казаке Грише Ясыре известно, что он служил конную службу «с Ермаком вместе». «Ясырем» в Крыму называли пленных невольников. Немало русских людей прошли через татарский плен, прежде чем стали вольными казаками.

Прозвище есаула Богдана передано по-разному в различных источниках. «Брюзгой» называли ворчливых людей и бранчуг, или мастеров выругаться. Слово «бряз-гать» имело иной смысл. В Нижнем Поволжье его употребляли в смысле «бить», «хлестать», «давать оплеуху».