Сибирская одиссея

Преодолев непростые тридцать метров, отделяющих палатку от ольшаника, он вытащил ножовку и начал пилить одну из наиболее мешавших веток. Ножовка была хорошая, остро заточенная, и дело это не представляло особого труда.

Убрав пару веток, Виктор отполз обратно к палатке и проверил, насколько изменился обзор. Так он проделывал несколько раз, подобно художнику, оценивающему свою картину с расстояния. Постепенно долина Сыни открывалась перед его взором. Как истинное произведение искусства, вид её доставлял Виктору радость, будто из-под закрашенного ненужной краской полотна проступало наконец подлинное изображение, долгое время скрытое от глаз, но давно ожидаемое им и настоящее! Вид на долину был своего рода окном в мир, единственной связью с той жизнью, из которой волей судьбы он ушёл, но к которой всеми силами пытался вернуться.

Отпиливая последний мешающий куст, Виктору вдруг показалось, что снизу, от ручья, раздаётся какой-то странный звук. Он прекратил пилить, подвинулся ближе к обрыву и обомлел: внизу, метрах в десяти от него, стоял огромный бурый медведь, отряхивающий свою длинную, с белыми подпалинами, шерсть после перехода через ручей. Он настороженно принюхивался, водил головой из стороны в сторону, но никак не мог понять, откуда доносится пугающий его запах. И в Викторе появилось желание взять фотоаппарат и сфотографировать его. Но внутри вдруг возник даже не испуг, а скорее чувство ответственности. Он вспомнил об Андрее, идущем сейчас по таёжной тропе за помощью к людям, вспомнил о своём обещании, что ничего с ним плохого больше не произойдёт, вспомнил искажённое страданием лицо друга, и фотограф в душе уступил место пострадавшему путешественнику. И Виктор громко и решительно прокричал:

— А ну уходи отсюда!

Медведь вдруг присел на все четыре лапы, потом совершил гигантский прыжок в сторону и бросился вниз по склону, ломая по дороге кусты. Виктор облегчённо вздохнул, но тут же чувство разочарования и обиды заполнило его. Всё-таки надо было медведя сфотографировать! Такое ведь бывает раз в жизни, да и мишка оказался пугливый, не злобный!

Но потом, прокручивая в памяти этот случай, он подумал, что не было никаких гарантий в том, что, увидев так близко человека, медведь обязательно бы убежал. Много раз охотники рассказывали, как близкая встреча с хозяином тайги заканчивалась трагедией — либо для медведя, либо для человека. У зверя происходит очень быстрая, молниеносная оценка ситуации, он за доли секунды просчитывает свои действия. И если по каким-то причинам бегство покажется ему нецелесообразным при малом расстоянии до противника, он, не раздумывая, нападёт! И не потому, что захочет человека сожрать, а просто в целях самообороны. Так что очень даже хорошо, что так всё закончилось, события могли развернуться и совершенно по-другому. Для перехода из пугливого, доброго и неуклюжего мишки в свирепого и непредсказуемого хищника ему достаточно одной секунды. Удар лапой — и когти-лезвия разорвут любую добычу, а сила удара такова, что позвоночник у жертвы рассыпается, как карточный домик! Виктор вспомнил, как в Архангельской области местный житель рассказывал про своего товарища, на которого напал медведь. Он его не задрал, а просто ударил лапой по спине и ушёл. Когда через несколько дней охотники случайно наткнулись в тайге на умирающего мужчину и всё же успели доставить его в больницу — врачи рассказали, что позвоночник переломан в двенадцати местах! Спасти несчастного тогда так и не удалось.

Много ещё случаев вспомнилось Виктору после встречи с хозяином тайги. И всё же — он был очень рад, что так близко смог наблюдать этого, без сомнения, интереснейшего зверя в дикой природе. Конечно, будь они вдвоём с Андреем — наверняка сумели бы снять его на фотоаппарат или видеокамеру.