Сибирская одиссея

— Что ещё вашей милости угодно со мной сотворить? — вслух задал он вопрос, обращённый куда-то наверх, к серому безрадостному небу. — Уронить мне на голову камень, покалечить ногу, утопить в реке? Вы уж как-то определитесь, дяденька, меня уже ничем не удивишь!

И у Андрея вдруг что-то внутри закипело, заклокотало, поднимаясь вверх, к горлу. И он, сам того не ожидая, громко закричал:

— Я всё равно дойду! Слышишь? Доползу до избы! Ничего у тебя не выйдет! Зря стараешься!

И он схватил рюкзак и начал ломиться через березняк, неважно куда — но вперёд: к реке, к спасительной избе, к людям, которые ему обязательно помогут!

Неожиданно до слуха донеслось что-то, напоминающее журчание воды, причём звук этот шёл со стороны, откуда он с неимоверным трудом пробирался. И Андрей как одержимый полез обратно, к притягивающему и завораживающему шуму реки. Она никак не должна была оказаться там, но сейчас он готов был поверить любым чудесам, которые могли с ним произойти.

И всё же это была река! Он уже видел сквозь ненавистные стволы молодых берёзок колышущуюся гладь воды…

Андрей не помнил, каким именно образом, но он прорвался к реке и вот уже минуты три, не останавливаясь, пил холодную живительную воду!

— К чёрту, к чёрту, к чёрту эти берёзы! Мы выбрались! Мы дошли! — кричал счастливый Андрей в сторону поросшего частоколом склона.

Два литра выпитой воды сделали своё дело: он начинал приходить в себя, возвращались его рассудительность и терпение. Пока он пил, отмокли прилипшие к ранам перчатки на его руках. Морщась от боли, он стянул их и с удивлением увидел, что ладони не кровоточат, а представляют собой голое мясо без кожи, покрытое какой-то чёрной грязью. Андрей вновь опустил руки в холодный речной поток — так боль почти не ощущалась.

Когда он, наконец, встал и огляделся по сторонам, то радость, вызванная тем, что он выбрался из берёзового плена, сменилась разочарованием, поскольку находился он не где-либо, а километрах в двух от устья Сыни, в том самом месте с каменными непроходимыми берегами, которое он всеми силами мечтал проскочить. День сегодня и вправду складывался на редкость неудачно!

Деваться было некуда. Не лезть же обратно в березняк? И Андрей, надев рюкзак, пошёл по берегу, готовый к очередным преградам и неприятностям.

Конечно, лазания через огромные камни и барахтанье по пояс в воде назвать «ходьбой» можно было с трудом. Но Андрей всё же приближался к цели, это было главным. Возможно, из-за того, что перед этим ему пришлось преодолевать трудности куда более серьёзные, перемещение по «бечевнику» показалось ему вполне сносным. Он даже удивлялся, почему они с Виктором с таким содроганием вспоминали потом первый день пути по Сыни.

«Видели мы и не такое!» — подумал Андрей, забираясь на очередной камень, высотою метров пять, обойти который по воде было совершенно невозможно.

Он шёл, не снимая портянок и не вынимая стелек из сапог, периодически промокая чуть ли не по грудь, но сейчас это уже не имело никакого значения. Сегодня он будет в избе! Там — одежда, еда, печка. Там лодка, на которой придётся, видимо, сплавляться по Куанде, там — ближе к людям…

В восемь часов вечера Андрей прошёл устье Сыни. Река Эймнах его очень удивила. Две недели назад уровень воды был выше метра на полтора. Там, где раньше неслись бурные потоки, теперь шумели неглубокие перекаты, а русло, когда-то шириной метров двести, сейчас едва достигало пятидесяти метров!

Андрей проходил поляну, где они с Виктором разбивали свой первый лагерь. До оставленной в зарослях ивняка резиновой лодки отсюда было километра три. Потом переправа, путь по воде чуть более километра и — долгожданная изба! Прикинув всё это, Андрей остановился, снял рюкзак, достал остатки овсяной каши, соль, сахар, посуду и принялся собирать на берегу плавник для костра.

Через десять минут вода в котелке уже закипала, а Андрей сидел рядом на бревне и курил, задумчиво глядя на языки пламени. Скоро стемнеет, но это не помеха. Засветло он успеет накачать лодку, а потом можно перемещаться и с фонариком! Но поесть надо сейчас. Силы абсолютно закончились. Необходимо было хоть что-то бросить в желудок! Да и ни к чему таскать в рюкзаке остатки продовольствия, когда рядом — лабаз, в котором целых два мешка съестных припасов!

В кашу Андрей высыпал весь сахар, а для «чая» нарвал листьев брусники. Ужин получился скудненьким, но показался необычайно вкусным! Поднося ко рту очередную ложку каши, Андрей вдруг чуть не поперхнулся. Он вспомнил о Викторе. Ему представилось, как тот экономит продукты, пьёт пустой кипяток и слабеет с каждым часом. То, что Витька будет сокращать свой пищевой рацион, он не сомневался. Его товарищ вообще привык довольствоваться малым. Но в этой ситуации наверняка станет голодать, растягивая крупицы еды не на десять дней, как они договаривались, а недели на две — на три. Ведь он понятия не имеет, что Андрей уже находится на Эймнахе! Он думает, что его путь до лабаза займёт раза в два-три большее время!