Сибирская Вандея. Судьба атамана Анненкова

Одним из финансовых источников Анненкова были пожертвования буржуазии и займы у частных лиц. Мы уже говорили, что, уходя из Семипалатинска на Семиреченский фронт, он взял в долг у местной буржуазии 2,5 миллиона рублей, кроме того, приобрел на 1500 рублей золото, которое предназначалось для закупки необходимых для дивизии предметов в Китае. Эти закупки производились анненковскими интендантами через бывшего российского консула в Чугучаке В. Долбежева, с которым у Анненкова было отличное взаимодействие в материальном снабжении дивизии. Об этом свидетельствуют многочисленные расписки его офицеров-снабженцев в получении от консульства товаров и распределении их Анненковым по частям. Так, в августе 1919 года он отдал распоряжение подъесаулу Арбузову: «Прошу выслать все товары, полученные от консула Долбежева в мой адрес».

1 октября 1919 года Анненков запрашивал Долбежева: «Прошу телеграфировать, представляется ли возможность закупить еще мануфактуры, бязи, свечей и рису, какие цены? Сколько осталось сумм дивизии. Счета будут все оплачены» ^{118}.

Вернуть долги Анненкову не пришлось…

Проблемы со снабжением были и у красных. И существовали они, и одевались, и обувались, прибегая к тем же способам, что и белые.

Командир красного партизанского корпуса И. Громов (Алтайский край. — В. Г.) вспоминал, что рост партизанского движения заставил штаб поставить перед населением вопрос о добровольном самообложении в пользу армии. С каждой души, пользующейся землей, взимали: овса — 20 фунтов, сена — один пуд, пшеницы — один пуд. В районе Усть-Мосихинского штаба получали оптом с села 2 воза сена в сутки, воз овса и две головы крупного рогатого скота в неделю. В районе действий каменских партизан (район г. Камень-на-Оби. — В. Г.) взимали со всех, исключая бедноту, овса по одному пуду с десятины, пшеницы — 1 пуд, по полфунта масла с коровы. Скот реквизировали только у зажиточных крестьян… ^{119}

Большое внимание уделял Анненков борьбе с проникновением в дивизию большевистской идеологии. Для этого он не ограничивался назиданиями и душеспасительными беседами, а издавал строгие приказы.

Приказ

с. Уч-Арал № 144 24 июня 1919 г.

Объявляется Постановление Временного Сибирского правительства от 32–08. 1918 г. об устранении армии от участия в политической деятельности. В этих целях военнослужащим запрещается:

— входить в состав каких-либо союзов;

— присутствовать на разного рода собраниях;

— принимать участие в противоправительственной агитации и пропаганде;

— публично произносить речи на сходках, митингах, манифестациях;

— участвовать без разрешения в каких-либо… (непонятно);

— состоять на службе в городских земских общественных и частных учреждениях без разрешения;

— заниматься без ведома и разрешения своего начальства литературной работой в повременной печати;

За неповиновение — дисциплинарные взыскания и разжалование в рядовые.

Атаман Анненков.

В связи с этим следует остановиться на деятельности спецорганов в дивизии Анненкова.

Недостаточно понимая, что дивизия Анненкова значительно отличалась от регулярных дивизий белых, действовавших на других фронтах Гражданской войны, и была по сути большим партизанским отрядом, суд ищет в ее составе органы, присущие частям, сформированным по классическому кадровому принципу, — контрразведку, жандармерию, а также отряды особого назначения. Уж не знаю, зачем это было нужно суду и какое значение это имело для принятия решения по делу, но, видимо, чтобы показать свою высокую компетентность, значимость и всезнайство, в ходе суда настойчиво задавались вопросы о структуре, задачах, методах работы этих органов. Однако Анненков и Денисов были в этой проблеме дилетантами и знали о ней только понаслышке. Дело в том, что в спецорганах работают специально подготовленные люди, методы их работы всегда хранятся в особой тайне, и простым армейским офицерам и генералам они были неизвестны. Кроме того, ни контрразведки, ни жандармерии в классическом понимании у Анненкова не было.

Такими же дилетантами в области спецорганов были и судьи, и обвинители. Их представления об этой области тоже были весьма поверхностными, смутными и примитивными, поэтому и разговоры на эту тему были не профессиональны, и было видно, что они ведутся несведущими людьми. Вполне естественно, вопросы судей вызывали у Анненкова и Денисова недоумение и смятение: им было не по себе от того, что какие-то штатские люди задают им вопросы, на которые они не знают ответов, и, чтобы сохранить достоинство, Анненков фантазирует, а Денисов прямо заявляет, что таких органов в дивизии Анненкова не было, чем вызывает неудовольствие судей и самого Анненкова.

Контрразведывательное обеспечение частей Анненкова осуществляла колчаковская контрразведка. Зная, что появление в его дивизии колчаковских офицеров непременно вызовет у Анненкова гнев, колчаковские контрразведчики прибывали к нему под видом добровольцев и, «прослужив» некоторое время, исчезали, разумеется, выполнив те задания, с которыми они сюда прибывали. Анненкова это бесило, но сделать он ничего не мог.