Сибирская Вандея

«Всему крестьянскому населению Сибири

Полтора года власти колчаковцев, разных атаманов и карателей сделали свое черное дело: наши враги, пользуясь темнотой, действуя через богатых людей, через попов и др. противников Советской власти, повели свою гнусную работу в крестьянстве и стали подбивать крестьян на восстания против Советской власти.

Советская власть вынуждена была сурово карать эти шайки. Это продолжалось все лето – она вылавливала их, разбивала и разгоняла.

Часть обманутых людей начинает сознавать свое преступление,

…К Советской власти обратились… участники восстаний с просьбой, что они… готовы загладить свои преступления… против рабочих и крестьян отправкой на фронт.

Сибирский революционный комитет, обсудив эти заявления, постановил принять их в ряды Красной Армии и дать им возможность искупить свою вину честной службой в рядах единственной в мире рабоче-крестьянской армии, которая борется за интересы всех трудящихся.

Сибирский революционный комитет приказывает:

1. Всем скрывающимся с оружием в руках и безоружным участникам восстаний против Советской власти явиться в уездные военные комиссариаты и заявить о своем желании искупить вину отправкой на фронт.

2. Уездным военным комиссариатам немедленно зачислять таковых в ряды Красной Армии, обеспечив как самим явившимся, так и семьям их все виды довольствия и социального обеспечения наравне со всеми красноармейцами.

3. Все имеющееся на руках или скрытое где-либо оружие явившиеся должны сдать или указать местонахождение его.

4. Всем ревтрибуналам, народным судьям и другим судебным и судебно-следственным органам, где возбуждены дела по обвинению явившихся лиц в восстании против Советской власти, – дела прекратить.

5. Неявившиеся в месячный срок со дня настоящего объявления будут считаться врагами народа, имущество их будет конфисковано и со всеми ими будет поступлено по всей строгости революционной власти».

Уцелевшие беглецы начали выползать из таежных дебрей, они приносили свои обрезы и берданки в ревкомы, шли в волостные военкоматы «писаться в Красную Армию», замаливать грехи фронтовой боевитостью – так велела многотерпеливая партия Ленина…

В эсеровском подполье не знали, что делать. Медики Соколов и Николаев мечтали о широкой волне красного террора: дескать, сами большевики репрессиями вызовут новое восстание. Но вышло по-другому.

Поздней осенью, когда новониколаевцы готовили хлебные эшелоны в Самару, к кирпичному вокзальчику с церковью напротив подкатил с запада состав из пяти вагонов.

Встречать омский литерный поезд вышло и чекистское начальство города. Приготовили почетный караул, оркестр и прочие атрибуты уважения и гостеприимства.

Но с подножки третьего вагона соскочил человек в кожанке и, выяснив, кто тут главный, сказал безапелляционно:

– Иван Петрович приказал представление отменить. Предгубчека, начальника особого отдела, начальника ДТ Чека и ответственного комиссара Водной Чека Иван Петрович приглашает в вагон. Поезд надо отвести в тупик.

В вагоне старших чекистов губернии встретил высокий человек офицерской выправки.