Сибирская вендетта

Впервые за последние месяцы Андрей подумал о том, что, возможно, зря он затеял свою войну с бандитами. Всё равно конец у всех один. «И под землёю уснём мы все, кто на земле не давали уснуть друг другу…» И что значат его потуги в масштабах вечности? Кто будет помнить об этом через тысячу лет? И не всё ли равно в конечном счёте, кто кого убьёт? Нужно ли вмешиваться в естественный ход событий? Вот деревья, жуки и червяки, цветы, пчёлы, муравьи и прочие гады. Все они безнадёжно отстали от человека в развитии. Ну и что с того? Счастлив ли человек? Или счастливы все эти жуки и муравьи — своим особым счастьем? Амёба, бесцельно плывущая в тёплом океане, не есть океан для неё — та самая нирвана, о которой грезят восточные эзотерики? Опустив голову, Андрей шёл вдоль бескрайнего ледяного поля. С одной стороны шумел пятимиллионный город, а с другой — глухо стонал и таился миллиардолетний океан. Тот самый океан, из которого вышло всё живое.

Вдруг вспомнились и зазвучали в голове стихи давно умершего поэта:

Без страха и стремленья,
Свободные от пут,
Пускай благодаренья
Любым богам дадут,

Что жизни век не длятся,
Что мёртвым не подняться,
Что реки, как ни тщатся —
Все в океан впадут.

Андрей остановился и энергично потряс головой. От таких стихов недолго и свихнуться. Лучше ни о чём не думать. Просто жить. Просто ходить по земле. Исполнять свой долг, в чём бы он ни состоял. А если нет никакого долга — нужно его придумать. Искать какой-то особый смысл в жизни бесполезно. Просто потому, что никакого скрытого или потаённого смысла в нашей жизни нет! Жизнь ценна сама по себе. И весь смысл существования в том и состоит, чтобы не дать угаснуть этой искорке. Вся межвидовая борьба, все революции и повальное смертоубийство, все границы и кровавые переделы, все самозванцы, реформаторы, иезуиты, мракобесы, духовидцы и проповедники — все они живут, борются и страдают ради одного — ради места под солнцем, ради куска хлеба, ради возможности жить, плодиться и подминать под себя природу со всем тем, что в ней есть. Поэтому… Андрей набрал полную грудь воздуха и блаженно зажмурился. Рано ему думать о вечности! Есть у него на этом свете кой-какие дела. Круто повернувшись, он широким шагом направился в сторону кирпичных многоэтажек.

Все дела в Питере были закончены, долги отданы и меры на будущее предприняты. Оставалось получить отступные в казино, и можно было возвращаться домой. Тем более что билет уже был куплен, как он и просил услужливую комендантшу, на пятое число. Вечерний рейс — очень удобно: ночь проспишь в самолёте, а в девять утра будешь в родном городе.

Вернувшись в гостиницу, Андрей набросал на листе бумаги математическое обоснование игры, в который раз подивившись его простоте. Фокус был в том, что необязательно было играть девять предыдущих раундов. Следовательно, весь риск сводился к минимуму. Стой спокойно, наблюдай, жди, а потом рраз! — и в дамки. Только поверит ли этот жук в такую незатейливость? А если поверит, отдаст ли деньги? Такие за пять тысяч долларов людей в землю живьём закапывают, а тут целых сто кусков! Драться не хотелось — Андрей ещё не вполне пришёл в себя после операции. Лицо казалось чужим, и нос был словно приклеенный, всё казалось, что вот-вот оторвётся от резкого движения и упадёт на пол. Но это ему не помешает. Не носом же он, в самом деле, будет ставить блоки? И не на бровях поползёт он к дверям, волоча за собой сумку с вожделенными долларами — окровавленную, липкую, сумку, которой он их по морде, по морде, по глазам!

Идя по улице Андрей, сам того не замечая, улыбался. Глядя на него, трудно было предположить, что он идёт на смертельно опасное дело. С таким настроением отправляются или в цирк, или на свидание — но не в логово зверя, не за деньгами к бандитам.

Казино встретило его блеском мишуры, иллюзией счастья и безмятежности. Цену этой роскоши Андрей отлично знал, губы его сами собой кривились в презрительной усмешке.

Его сразу провели наверх, в чертоги. Любославский, одетый в дорогой костюм, ждал его. На столе перед ним лежал коричневый дипломат из крокодиловой кожи. В комнате, как и в первый раз, находились два телохранителя. Один стоял у входной двери, другой сидел в кресле и смотрел на монитор, передающий видео из зала. Был полумрак, был запах дорогих сигар и висело напряжение в воздухе.

— Ну что, собрал сто тысяч? — спросил Андрей, опускаясь в кресло.

— Собрал. Только не сто, а девяносто. Десять ты уже получил.

Андрей согласно кивнул.

— Да, я помню.

Любославский потупился. Он выглядел озабоченным. От его дурашливой манеры не осталось и следа.

Андрей молча подал ему листок с расчётами.

— Что это?

— Моя метода, — ответил Андрей. — Ноу-хау! Стоимость на чёрном рынке — сто тысяч баксов.

Любославский с минуту изучал содержимое листика. Потом с удивлением посмотрел на Андрея.

— Что это за лажа?