Сибирская жуть-3

Кыргызы, выражаясь мягко, недолюбливали русских, и вполне понятно почему: до прихода русских на Енисей им, кыргызам, народы края платили немаленькую дань соболями, лисицами, куницами, белками… одним словом, пушниной. Целью русских было объясачить местное население, то есть заставить его платить ясак — дань пушниной. Русские не обращали ни малейшего внимания на то, кто чьи данники; дай им волю, они объясачили бы и самих кыргызов, и уж во всяком случае данников у них отобрали почти всех. А данники-киштымы тоже тяготели к русским — русские вели пашенное земледелие, строили избы с русскими печами, варили железо и выковывали из него великое множество изделий, пекли хлеб, содержали лошадей, которых кормили зерном, и оттого эти лошади не помирали в самые суровые зимы и скакали дальше и быстрее местных… И всему, что они умели, русские охотно учили местное население, становились для многих важнейшим источником новых знаний и умений. И защитниками от тех же кыргызов…

Кыргызы, скотоводы-кочевники, жили только в степях Хакасии, значительно южнее Красноярска. Но все охотники, рыболовы и оленеводы платили им дань, боясь набегов. Правильно боялись, потому что следы кыргызских походов найдены на Ангаре, в 600 километрах к северу от Красноярска, и в 900 километрах к северу от степей, в которых кочевали кыргызы.

Не успел появиться на Енисее Енисейск, в 1619 году, как кыргызы тут же напали на город и сожгли его дотла. Так повторялось еще два раза, и наконец, чтобы защитить Енисейск, стали «кликать охочих людей» в Западной Сибири, уже немного освоенной к тому времени, и готовить строительство посада к югу от Енисейска, в землях кыргызов.

До 1703 года Красный Яр оставался крохотным городишком, почти полностью разместившимся за собственной крепостной стеной. И даже те, кто селился в стороне от этих стен, скажем, занимал и распахивал какой-то участок земли, строил там дом, при первой же опасности должен был сломя голову бежать под защиту деревянных стен, башен с пушками и земляных валов. В любой момент могли напасть кочевники, и разумный человек не искал встреч с ними: кыргызы вполне могли убить, или, во всяком случае, увести с собой и отпустить только за выкуп. А женщин, как правило, кыргызы крали и делали вторыми, третьими женами беков и ханов.

Попавшись кыргызам, русский мог считать, что ему еще повезло, если он не попадался таким, как хан Иренек: такое впечатление, что хан Иренек иррационально ненавидел все, что хоть как-то связано с русскими. Словно один вид бород, кафтанов, длинных юбок, нательных крестов, русского оружия приводил его в неистовство. Пойманных русских Иренек обычно замучивал раскаленным на костре железом.

И день и ночь караулила казацкая застава на вершине сопки, нависавшей над изначальным Красноярском. Сегодня это место известно всей стране, потому что на 10-рублевых купюрах изображена часовня, построенная в 1856 году в память как раз о казацкой заставе. Часовня эта и впрямь символ города, потому что ее, часовню, видно издалека; когда поезд подходит к городу так близко, что становится видно часовню; значит, приехали… А от часовни, с горы, открывается потрясающий вид на весь Красноярск, на Енисей, на гряды сопок за Енисеем. Не случайно же именно здесь днем и ночью возле огромной кучи хвороста караулили молодые казаки. При виде врагов казаки поджигали хворост. Днем столб дыма подымался, видный на десятки километров. Ночью костер виден был примерно на такое же расстояние.

Так было до 1703 года. В этот недобрый год кыргызы в последний раз пытались взять штурмом и сжечь Красный Яр. Закованные в броню казаки владели оружием, которого не было у кыргызов: бердышами, шестоперами, стальными саблями (железо у кыргызов было очень плохоньким по качеству). Пальба из пушек и пищалей косила лезущих на стены дикарей. Не взяв город, кыргызы затеяли уйти сами и увести в Центральную Азию всех своих данников-киштымов. Сколько людей ушло с кыргызами добровольно, сколько увели насильно, сколько убежало и отбилось, не желая уходить с родной земли, мы уже никогда не узнаем. Известно, что и спустя двадцать лет находились «ясачные людишки» из местных родов и племен, убегавшие из Джунгарии, куда их угнали кыргызы, и возвращавшиеся домой.

С 1703 года военное значение Красного Яра исчезло. Уже не 300 казаков с семьями, а 2500 самых мирных обывателей застал в Красноярске Миллер, который путешествовал по Сибири в 1733 — 1743 годах по заданию Академии наук. Ко временам Герарда Фридриха Миллера крепостные валы оплыли, потеряли всякую форму, а крепостные стены и башни из лиственничных бревен давно разобрали на строительство и на дрова.

Но и во времена Миллера, и еще по крайней мере лет сто Красноярск оставался маленьким городком, и весь он лепился на площади от силы в несколько гектаров, на плоской возвышенности при самом слиянии Качи и Енисея.