Сибирская жуть-7

— А коли я вполне нормальный, что это было со мной? Что думаешь?

И я честно ответил:

— Не знаю… Не знаю, но я верю, что все это и правда было.

Мы сидели вдвоем в здании Научно-исследовательского института геологии и минерального сырья, пили водку, а за окном свистела вьюга. Скреблись мыши за огромными шкапами, колотился ветер в окно, дышал паром цветочный чай в кружках, и жгучие глотки водки оказывали какое-то особенное воздействие в этот поздний час, в историческом почти что здании.

Тогда я, помолчав, добавил:

— Скажите, Богдан Васильевич, а вы никому, кроме меня, эту историю не рассказывали?

Вот на этот вопрос Секацкий мне и не ответил, а я на ответе и не настаивал. И до сих пор не знаю — есть ли еще, кроме меня, слышавшие эту давнюю и непонятную историю.

Глава 22 ЧЕРЕЗ ПУРГУ

Паула занимала высокое и почетное положение в местном обществе — она была содержательницей дома свиданий, и молодые, незамужние девицы находились на ее попечении.

Дж. Даррелл

Это произошло в 1987 году, когда моя экспедиция вела раскопки поселения Косоголь, — это на западе Красноярского края. По мнению академика А.И. Мартынова, в скифское время тут находилась столица небольшого княжества. Скифов, обитавших на крайнем западе скифского мира, в Причерноморье, описали греки. Живших на крайнем востоке, в пустыне Алашань, — китайцы. А скифов, обитавших в Южной Сибири, описывать было особенно некому. Купцы из Персии, Средней Азии, Центральной Азии торговали с ними, но не очень интенсивно, а уж летописцы и люди ученые вообще не знали ничего определенного об этих маленьких примитивных государствах, вырастающих из союзов племен.

Тогда, в III веке до Рождества Христова, Косоголь, для нужд обороны зажатый между озером и рекой Сереж, состоял из нескольких десятков землянок, нескольких больших домов, наверное знати, и глинобитного дворца вождя, все больше становившегося царем. Наверное, было в городе немало юрт, но от них почти ничего не осталось, и судить о них трудно. Немного людей жило в городе? Так ведь это — самое начало; и Киев начинался с перевоза через Днепр, устроенного неким Кием, Рим — с крепостцы на Капитолийском холме, куда прятался маленький разбойничий народец, а Москва еще в XI веке была попросту деревушкой с курными избами, обитатели которых ловили рыбу и собирали грибы на месте будущих площадей, проспектов и храмов.

А в Косоголе скифского времени было уже орошаемое земледелие— от озера отводили воду на поля. Были глинобитные, непрочные, но дворцы, и был свой город мертвых — по склонам холма, нависающего над Косоголем, поднимались курганные могильники. Чем выше по горе — тем курганы пышнее, богаче — наверное, чем богаче человек, тем выше его хоронили.

Мы участвовали в раскопках в 1986 году, а в 1987 году сложность пребывания на Косоголе состояла в том, что академик Мартынов все никак не мог приехать, и возглавлял лагерь человек, которого я назову его кличкой — Пидорчук. Кличка возникла от того, что сей великан археологии бронзового века открыто жил в одной палатке с неким старшеклассником. Этого мальчишку с порочным, вызывающе-дерзким и неинтеллигентным лицом я тоже назову его кличкой — Мамочка. Ведь Пидорчук очень заботился о высоком положении юного любовника и требовал от студентов 3—4 курсов, чтобы они называли школьника строго по имени-отчеству и на «вы». Ну и достукался Вовка Пидорчук, получил в ответ и собственную кличку, а мальчика — Мамочка.

Косоголь-87 запомнился мне двумя событиями. Одно из них состояло в том, что в этом лагере я 12 августа 1987 года начал писать свой первый в жизни рассказ. Пидорчук в очередной раз учудил, сделал вывод, что из реки воду пить нельзя; и поскольку вся техника сломалась, воду носить предстояло на руках за три километра, из колодца. Как?! А вот так: на носилки ставится канистра, и два человека торжественно ее несут. Ушли мы из лагеря всем коллективом, сразу по окончании работ и ужина, то есть часов в семь, вернулись часа в три ночи, с полными канистрами. Выспаться время было, потому что завтра — выходной, стояла чудесная звездопадная ночь, и никто особенно не торопился. Белела каменистая дорога, насыпанная между болотами, кричали птицы в темноте, кто-то шумно возился в озере — может быть, конечно, и русалка, но, скорее всего, это охотилась ондатра. А в серебряном сиянии луны, над молчаливыми громадами холмов стояли звезды. Одинокая звезда стояла в стороне, меж двух вершин; звездочка мягко мерцала, и у меня возникла полная уверенность, что именно эту звезду как раз и видел уже придуманный герой моего первого рассказа.

Вернулись в лагерь и отнесли канистры с водой в палатку Пидорчука.

— Гражданин начальник! Вот вам вода!

— А сюда-то ее зачем?!

— А чтоб не выпили… Подержите лучше у себя!

После чего народ отправился спать, а я запалил свечу в хозпалатке и до первого света писал рассказ.

А второе происшествие было такое…