Сибирские купцы. Торговля в Евразии раннего Нового времени

ИНТЕГРАЦИЯ РОССИИ В МИРОВУЮ ИСТОРИЮ: ИСТОРИЯ КАПИТАЛИЗМА И ВЗЛЕТА ЗАПАДА

Тем временем в других областях историографии произошли не менее яркие изменения, делающие содержание этой книги значимым, а ее стремление поместить Россию в более широкий мировой контекст – актуальным. Вопрос подъема капитализма уже давно был чрезвычайно важен для крупных ученых65. История капитализма начинается с Адама Смита, хотя он сам никогда не использовал этот термин. Классические политэкономисты считают Адама Смита, автора «Исследования о природе и причинах богатства народов» (1776), и Джона Стюарта Милля, автора «Оснований политической экономии с некоторыми из их применений к общественной философии» (1848), первыми знаменосцами классической политэкономии, которую часто сводят к отстаиванию свободы предпринимательства. Действительно, Смит весьма критично относился к меркантилистской политике, которую классические экономисты связывают с государственным вмешательством, а Милль в раннюю пору своей карьеры назвал подоходный налог «легкой формой грабежа», хотя из третьего издания «Оснований политической экономии» он эту фразу убрал66. Однако Смит и Милль были озабочены не только описанной ими экономической динамикой, но и воздействием рынков на социальную и моральную ткань людей и общества. «Теория нравственных чувств» Смита, впервые опубликованная в 1759 году и пересмотренная в 1790 году, обсуждала неотъемлемое участие человека в собственных делах, в делах своей семьи и общины67. В случае Смита «невидимая рука», впервые упомянутая в «Теории нравственных чувств», часто принимается за оправдание рынков и жадности. Однако «невидимая рука», под которой Смит понимал людей, действующих в своих интересах, что приводит к выгоде для общества в целом, была ограничена рамками того, что было важнее, – этических и моральных законов. Что до Джона Стюарта Милля, он в итоге заявил, что рабочие кооперативы лучше подойдут для организации промышленного капитала, чем ассоциации капиталистов.

Масштабные изменения в обществе и расслоение действующих лиц экономики (уже не зависевшее от положения в обществе), происходившие на глазах у Смита, Милля и Дэвида Рикардо (1772–1823), интенсифицировались в XIX веке и способствовали развитию социалистической мысли. «Ведь то, что более всего вызывает наше отвращение и негодование, все это здесь – новейшего происхождения, порождение промышленной эпохи», – писал Фридрих Энгельс об английском Манчестере в 1844 году68. Для Карла Маркса (1818–1883), самого знаменитого теоретика социализма, вызванная индустриализацией травма общества, которую его спонсор и сотрудник Энгельс наблюдал на английских фабриках, стала играть ведущую роль. Зубы у его интеллекта прорезались в эпоху Гегеля, и Маркс разработал материалистическую теорию истории, в которой материальное положение обуславливало отношения в обществе и исторические перемены. В основе эксплуатации лежало отчуждение человека от плодов его труда, которое приводило к классовой борьбе – главному источнику перемен от одного этапа человеческой истории к другому. Все этапы были неизменными – феодализм, капитализм, социализм и коммунизм.

Влияние Карла Маркса на мышление и политическую деятельность нельзя недооценивать. Ключевые вопросы, которые он поднял, такие как роль материальных сил и общественных классов, формировали научные исследования на протяжении поколений. Бóльшая часть последующей европейской экономической истории, если не вся она целиком, основывалась на марксизме: это был либо пересмотр его теории, либо разработка уточненных версий марксизма (Антонио Грамши, Иосиф Шумпетер, Франкфуртская школа, Луи Альтюссер), либо либеральная реакция на марксизм (Фридрих Хайек, Милтон Фридман, Дэвид Лэндис). Макс Вебер (1864–1920), автор «Протестантской этики и духа капитализма» (1904–1905), сочувствовал многим тревогам Маркса по поводу современности, но отвергал его материализм и детерминизм. Он искал корни капитализма в культурной сфере религии и идеалов и обнаружил «дух капитализма» в протестантской эстетике. Альберт Хиршман, в свою очередь, выдвинул точку зрения, по которой преследование собственных интересов и получение в результате прибыли легитимны в рамках католической традиции, считающей их меньшим из зол, к которым человек испытывает влечение69. Другие считали, что легитимизацию стремления к выгоде обусловила не культура, а политика – рост абсолютистских монархий, подчинивших торговлю государственным интересам и в своей риторике соединивших коммерческое процветание с добродетелью70. Материалисты тоже признали, что некоторые компоненты надстройки должны играть важнейшую роль в объяснении капитализма. После влиятельного ревизиониста, итальянского марксиста Антонио Грамши (1891–1937), про идеологию уже не забывают.