Сибирский беглец

– Вам этот тип, похоже, неплохо знаком, товарищ майор? – подметил Головаш. – Вас буквально распирает при его упоминании. Вы столько дней на ногах, лично занимаетесь его поимкой… Что-то личное? Прошу прощения, не мое, наверное, дело…

– Верно подметил, капитан, не твое. Но личное, ты прав. Работайте, жду результата.

Лично участвовать в этой изматывающей беготне больше не было сил. Олег сидел в кабинете замначальника местного ОВД, тоскливо смотрел в окно. Очень хотелось принять душ, переодеться, съесть что-нибудь приличное, а потом завалиться спать минут на шестьсот. Он что-то пожевал, доставленное дежурным, полежал на жесткой кушетке, – но вскочил, когда волнами стал накатываться сон. Связь была со всеми подразделениями.

В соседней комнате покрикивал на связистов Худяков – заодно разносил дежурного по ОВД, плохо контролирующего ситуацию в эфире. Из этого парня мог выйти толк – при условии увольнения из армии и перехода на новый уровень.

Время неумолимо шло, не за горами был вечер. Все труднее становилось гнать от себя панику. Несколько раз Олег выходил на улицу, прохаживался вдоль унылых двухэтажных бараков, бегом возвращался в кабинет, чтобы не пропустить что-то важное. Военные прочесывали окрестности городка, заглядывали под каждую корягу. Посты на дорогах усилили, там бы и мышь не проскочила. Милицейские наряды шли по жилой застройке, опрашивали граждан.

Вишневые «жигули» с искомыми номерами нашли на задворках общеобразовательной школы, у оврага. Дети, в связи с каникулами, там не бегали, прохожие не заглядывали. Свидетелей не нашлось. Прошерстили окрестные мусорки, осмотрели школу. Жители окрестных домов разводили руками – чужих не видели, ничего необычного не происходило.

– Вы в овраг спускались, товарищи милиционеры? – обескуражил один из местных жителей, недавно вышедший на пенсию. – Так спуститесь, не поленитесь. Овраг завален мусором и петляет по всей «Нахаловке», из него можете выбраться в любой точке – и ищи ветра в поле.

Снова все складывалось самым печальным образом. Гражданин Конырев планировал поездку к дочери в Жиганы. Четыре дня назад он стал дедом. А сегодня нашел свою смерть от руки преступника. Супруга не могла поверить, смеялась, – что за глупость вы говорите, товарищи? А когда дошло, смертельно побледнела, лишилась чувств, пришлось вызывать местных медиков.

Двоих задержанных доставили в ОВД. Они отдаленно напоминали Бугровского. Документов при себе у граждан не было. Оба грязно выражались и крыли нелестными словами тех, кто их бережет. Одного из задержанных опознал дежурный по отделению – его сосед, недавно прибывший на проживание в Аргол. Мужик с биографией, но, в принципе, нормальный, возврата к прошлому не планирует, работает слесарем. Второй оказался командировочным из райцентра в местный леспромхоз, куда доставили новую лесопилку. И взяли его не где-нибудь, а в очереди за водкой – товарищ всего лишь хотел порадовать себя в тихий субботний вечер. Человек был сознательный, член партии, выпивал в меру. Последний случай развеселил, – как-то не представлялся гражданин Бугровский в очереди за водкой…

Часовая стрелка добралась до отметки «шесть», отправилась дальше. Таяли последние надежды.

– Товарищ майор, тут такое дело… – На пороге вырос Вениамин. – Вы приказали докладывать о любых происшествиях, даже тех, что кажутся незначительными. С третьего поста сообщили… возможно, что и ерунда. Там весь день народ недоволен, никто не может выехать. Даже проселки перекрыты. Один мужик пытался прорваться на старом «газике», кричал, что у него мать больная в Аничкино, так его скрутили и в отдел доставили. Уже, наверное, отпустили. Разрешают только пешим ходом проходить. Но пешком до того же Аничкино верст двадцать с гаком. В общем, дело такое – пропустили одну машину, разрешили проехать. Сержант, что пропускал, решил на всякий случай доложить…

– В чем дело, лейтенант? – вскинул голову Каморин. – Почему?

– Семью остановили. Жена беременная, рожать надо – вот-вот разродится. Орет жутко – схватки сильные. Муж весь на нервах. В местную больницу сунулись, а там вместе с телефоном и свет отключили, ничего не работает. Пытались восстановить, так еще и генератор полетел, перестарались в общем. А роды сложные обещали, у бабы там что-то не в порядке. Она и слова сказать не могла, только плакала от боли. Муж умолял пропустить, мол, в Аничкино хорошая больница, там супруга и должна была рожать… Вот что им было делать, товарищ майор? Пропустили. Не фашисты же. Мужик на Бугровского не похож – ну, на того, что на фотке. В очках, одет хорошо, выбрит, кричал, что он инженером в мастерских работает.

Сердце дрогнуло.

– Документы проверили?

– Вроде, нет. – Худяков растерялся, словно это он сам допустил промашку. – Баба так орала, а мужик так умолял. Она ведь действительно помереть могла в любую минуту…

Каморин поднялся так резко, что опрокинул стул. Худяков изменился в лице. Сердце застучало – интуиция, наконец, заработала. Ведь Бугровскому не откажешь в изобретательности.

– Когда это было?

– Да вот, пару минут назад…

– Какая машина?