Сибирский Ковчег

В этот раз мост переехали без проблем, расположились в заброшенном доме у дороги. Едва начали доставать оборудование, как показался трактор. Он двигался на большой скорости и явно в нашу сторону…

Подняв тучи пыли, трактор остановился рядом с нашим УАЗом, из него выскочил тщедушного вида полуголый мужик лет тридцати. Оказывается, мы вторглись в его дом! Извиняемся, представляемся…

— Так вы, учёные?!! — восклицает тракторист. — Вы знаете, я только что видел огненный шар! Вот такой!.. — он развёл ладони. — Чуть больше футбольного мяча…

— Где? — интересуюсь.

— Возле Лиственничного…

«Опять это озеро… похоже, мужик не врёт… Неужели там вход в тоннель? Надо бы обследовать его окрестности, но хватит ли времени?..» — подумал я, наблюдая за тем, как он, энергично жестикулируя, возбуждённо рассказывал о своей первой встрече с неведомым. Удивительно, но сам я за семь лет исследовательской работы в этом районе никаких шаров пока не видел. А вот Володе Романову из Москвы повезло, он в первый же вечер пребывания в Окуневе увидел НЛО.

Позднее одна из жительниц села Поречье расскажет мне сразу о двух огненных шарах размером чуть больше футбольного мяча, с исходящими от них тонкими белыми лучами, которые ей довелось наблюдать вместе с мужем и сыном в ночь с 29 на 30 июля. А наша встреча с трактористом произошла в полдень 29 июля.

…Пока Зайцев и Сокулина измеряли напряжённость электрического поля, мы с Алексеем Вознесенским — опытным геологом, решили пешком добраться до «Энергоцентра–2». В прошлом году такая попытка, увы, не удалась. Я достаточно хорошо ориентировался в родной тайге, а тут опростоволосился. Хотя если бы только я! У нас был проводник-кордонец Виктор Лисин, знавший каждый уголок здешней тайги, но и он оказался бессилен.

С этими мыслями я быстро шёл впереди Вознесенского, на ходу отмечая знакомые ориентиры, а когда они закончились, пошёл по наитию… Работал внутренний компас. В детстве и юности он никогда не подводил!

Жара и бурелом — запомнятся надолго! Птиц не слышно… Но вот что удивительно, травмированная в колене левая нога совершенно не болела, а быстрая ходьба, несмотря на то что постоянно приходилось преодолевать завалы, не утомляла. Часа через полтора я вышел на главный ориентир энергоцентра — дорогу-ледянку! Она действовала только зимой. По её ледяному жёлобу (во время войны и после) возили на лошадях брёвна.

Ледянка была плотно завалена сухими серыми стволами сосен. «Придётся здесь бензопилой поработать, иначе не проедешь», — подумал я, перебираясь через ствол огромной сосны, перекрывший дорогу.

— Это та самая ледянка, которую мы искали в прошлом году, — обрадовал я своего спутника.

Алексею Сергеевичу Вознесенскому было уже 55 лет, но шёл он споро, даже успевал курить на ходу.

Минут через пятнадцать мы достигли конца ледянки, здесь она спускалась с увала в низину. Я уверенно повернул влево. Там должен быть железобетонный квартальный столбик — это последний ориентир! Я волновался и почти бежал, пытаясь высмотреть сквозь сосны белёсый столбик, но, увы… его не было. Мы прошли весь склон (метров двести) — пусто.

— Это здесь, я не мог ошибиться! Надо искать… — вырвалось у меня.

Пошли по склону обратно. Я впереди… И совершенно неожиданно для себя замечаю треклятый столбик. Он словно вынырнул из ниоткуда.

— Вот он!!! — обрадованно кричу Вознесенскому. — Всё, мы на месте!

Возвращаемся на кордон. Сообщаем радостную весть. Передислоцироваться решили на следующий день — 30 июля.

Утром беру с собой отчима с бензопилой. На кордоне забираем учёных и едем по уже разведанной дороге в сторону «Энергоцентра–2». Через полчаса оказываемся возле поваленной сосны. Выгружаемся.

Отчим достаёт бензопилу, а мы, не дожидаясь очистки ледянки, трогаемся в путь. Идти всего два километра… Но духота, бурелом и гнус делают эти километры бесконечными. Наконец дошли… попили воды и приступили к работе.

Несмотря на то что в прошлом году замеры магнитной напряжённости дали некоторые обнадёживающие результаты, даже нашли некий центр, где напряжённость поля оказалась в два раза выше, чем в тридцати — пятидесяти метрах от него, — это ещё ни о чём не говорило. Здесь могли проявляться самые разные факторы. Посмотрим, что покажут замеры напряжённости электрического поля и сейсмосканирование.

На следующий день продолжили расчистку ледянки. На этот раз вместо отчима работал мой зять Коля Кауп. Пересохшие стволы, в отличие от сырых, пилились намного труднее. Когда до конца завала осталось всего шестьдесят метров, бензопила сломалась… Я раскидал по краям дороги последние брёвна и устало опустился на горелый пень.

«Может, зря я мучаю своих родственников, да и учёных тоже? Вдруг здесь вообще ничего нет, а все эти ясновидцы — шизики!» — лезли в голову панические мысли. То, что от моего предприятия попахивало авантюрой, я прекрасно понимал. Вот если можно было тут же незамедлительно проверять показания приборов бурением, мы бы сразу имели что-то конкретное, пусть даже со знаком «минус».

Окончательные результаты я узнал от немногословного Зайцева лишь 7 декабря, уже в Москве.