Сибирский триллер. Том 1: Жаркое лето 95 года

— Будем рассуждать так: Бережная не замужем. Предположим, что существует некто, с кем у неё любовные отношения. И вдруг приезжает бывший любовник и поселяется у неё. Необходимо проработать версию убийства на почве ревности. Вы занимались её близким окружением?

— Нет, руки не дошли. Трупы идут буквально потоком, не успеваем оформлять дела. Вот вчера вечером в подъезде своего дома убит Михаил Черкашин, правая или левая рука Сапога по кличке Чалдон. И тоже проблемное дело, чувствуется, что очередной висяк.

— Ну, если даже двадцать Чалдонов ликвидируют, то просто воздух будет чище. А в нашем случае речь идёт об убийстве чекиста, это разные вещи.

— Бывшего чекиста. Он же в последнее время возделывал другую ниву, скажем так, прямо противоположную.

— Бывших чекистов не бывает, — жестко отрезал Кузнецов, которому не понравилось развязное замечание мента, но срезу же смягчил тон — не хотел обострять отношения:

— Ладно, с Бережной я сам поговорю. Выясню, кто там мог курить, кому она давала ключ, и тогда сообщу вам. А вы установите за нею наблюдение и держите меня в курсе дела. Договорились? Да, кстати, я попрошу её не беспокоить полковника Мелентьева, так что на этот счет будьте спокойны, Дмитрий.

Грузнов уходил явно с улучшенным настроением и Кузнецов почувствовал, что взаимопонимание установлено. Что же касается угроз Бережной, то надо будет у неё выяснить, что она хочет скрыть. Он с нею никогда не встречался, но, изучая её дело, понял, как следует провести беседу, и позвонил ей на работу. Трубку сняла секретарь.

— Майор Кузнецов, ФСБ, — представился Кузнецов. — Могу я переговорить с Лолитой Прохоровной?

— У неё совещание, но я ей сейчас сообщу.

— Когда совещание закончится, пусть он мне перезвонит, — попросил Кузнецов, и секретарь записала его номер телефона.

Но ни через два, ни через три часа Бережная не перезвонила, а на повторный звонок Кузнецова секретарь ответила, что сообщила Бережной, но её сейчас нет, она уехала на какую-то пресс-конференцию. Он усмотрел в этом явное неуважение и терялся в догадках: это простая забывчивость или она намерена показать свою значимость и независимость? Убили перед её квартирой гостя или даже любовника, а она игнорирует приглашение к разговору! В советские времена, когда следователь КГБ приглашал чиновника на беседу, тот бросал все дела и приходил, но нынешнее чиновничество осознало свою силу и почувствовало свою неприкасаемость. Кузнецову это было крайне неприятно — таким способом Бережная, очевидно, решила указать ему его настоящее место, и он озлобился. Вечером того же дня он позвонил ей домой.

— Лолита Прохоровна? — спросил он, услышав женский голос.

— Да. А я с кем разговариваю?

— Дельфина, вы не знаете меня, но мы познакомимся у меня в кабинете. Я жду вас завтра утром в 10 часов. Пропуск будет на вахте. И не играйте с нами в прятки, вы же нас знаете, и мы о вас всё знаем.

Кузнецов произнес это тоном, не допускающим возражений, и резко опустил трубку на рычаг. Он был уверен, что она теперь не заснет всю ночь и, с трудом, дождавшись утра, завтра прибежит к нему точно в назначенное время.

Он оказался прав — ровно в десять часов Бережная была у него в кабинете. Она казалась усталой и не выспавшейся. Звонок из ФСБ её перепугал, так как утечка информации о её работе в советское время на КГБ могла стать концом её карьеры. По её докладным несколько человек из числа студентов были отчислены из института за антисоветские анекдоты, а один аспирант был осужден за хранение материалов антисоветского клеветнического содержания: фотонегативов книг «Архипелаг ГУЛАГ» Солженицына и «Происхождение партократии» Авторханова. Осенью 1984 году он получил четыре года исправительно-трудовой колонии строгого режима и два года проживания в ссылке, но в 1987 году Горбачев инициировал освобождение всех осужденных по политическим статьям, и бывший аспирант вернулся домой. В настоящее время он, видный представитель либерально-демократических кругов в Москве, по старой дружбе способствует её продвижению вверх по служебной лестнице. Она боялась даже подумать о том, что может произойти, если он узнает, по чьей вине был осужден, поэтому звонок Кузнецова привел её в сильнейшее волнение. Днём, когда секретарь сообщила о его просьбе перезвонить, она забеспокоилась, понимая, что речь может зайти о том, кому она давала ключ, и кто курил в закрытой квартире. Именно этот вопрос задал наглый молодой мент из уголовного розыска, и вопрос был для неё очень болезненный. За два дня до убийства она обнаружила, что ключ от новой квартиры лежит не в шкатулке, куда она его положила, а рядом с нею. Она во всём соблюдала порядок и твердо знала: если место ключа в шкатулке, которая лежит в левой двери стенки на средней полке, то больше нигде ключ лежать не может. Очевидно, ключ брала либо домработница, либо Вольдемар.