Сибирский триллер. Том 1: Жаркое лето 95 года

Дятел уже бежал с ключами к воротам, из-за которых раздавались взрывы детского смеха и улюканье. Сгрудившиеся около ворот охранники, наконец, распахнули ворота и, кто с пистолетом, кто с автоматом, выскочили на опушку леса. Никого там не увидев, они устремились в лес, и три взрыва последовали один за другим. Охранники, наступившие на растяжки, упали замертво, ещё несколько человек получили осколочные ранения и все сгрудились на небольшой опушке, оторопев от неожиданности. В это время слева сбоку из кустов ударили автоматные очереди, кося сгрудившихся людей. Некоторые из них вскинули автоматы и начали стрелять в ответ по кустам. Но в это время из кустов справа тоже ударили автоматные очереди и оставшиеся в живых охранники заметались и побежали обратно в сад. Дятел с ними не побежал. Его ужалили две пули — одна в живот, другая в левое бедро, и он осел на землю. Горячая страшная боль жгла внутренности, как будто ему туда засыпали горячие угли. Он пополз в сторону ворот, туда, где, казалось, было спасение, но каждое движение лишь усиливало боль, и он понял, что пришёл конец. Слёзы боли и обиды за такую глупую случайность сами потекли у него из глаз. Он подумал, что мать останется одна и никто не принёсет ей деньги на лекарства, без которых она не выживет. Ничего не будет у него и с Любашей, у него вообще больше уже ничего никогда не будет. Слёзы застилали ему глаза, и он с трудом поднял правую руку, чтобы смахнуть их. Механически он сжимал в руке пистолет, совершенно забыв о нём, но пробегавший мимо человек в маске заметил поднимающуюся руку с пистолетом и дал из автомата короткую очередь. Она опрокинула Дятла, размозжив ему голову, а люди в черных масках и пятнистых комбинезонах побежали дальше в сторону ворот, чтобы не дать их закрыть. Они стреляли на ходу, и новые жертвы падали на землю, так и не добежав до ворот.

По саду метался Сапог, крича:

— Закрыть ворота! Это нападение! Поймали, падлы! Ох, сделали как фраера, суки! Ворота, ворота закрывайте, быстро!

Но трое в масках уже вбежали в сад, и в саду началась паника. Отчаянный визг дам и крики мужчин ещё больше увеличивали панику. Охранники, успевшие вбежать в ворота, бросились в стороны врассыпную, прячась за редкими деревьями, чтобы спастись от града пуль. Двое из нападавших стреляли им вслед, а один по центру, вбежав в сад, пытался разобраться в ситуации, выискивая в толпе Сапога, который, между тем, заскочил в беседку и залез под скамейку в надежде, что его не заметят.

Гости бежали в глубину сада, в панике сбивая друг друга с ног. Побежали и Костин с Пархоменко. Один из нападавших заметил их и бросил гранату, которая, ударив в спину Пархоменко, сбила его с ног. Граната упала на землю рядом с его шеей и взорвалась, превратив его голову в кровавое месиво. Осколок разорвавшейся гранаты попал Костину в висок, и тот тоже рухнул на землю.

Один из нападавших, присмотревшись к убитым, закричал:

— Мужики, среди них нет Сапога!

У Сапога, лежавшего в беседке под скамейкой недалеко от них, при этих словах что-то горячее потекло между ногами и сердце забилось так, что чуть не выпрыгнуло из груди. Жуткий страх парализовал его, потому что он понял, что эти люди пришли за его жизнью. Но вдруг он услышал, как один из нападавших вдруг негромко сказал остальным:

— Мужики, да ведь здесь толпы гостей. Мы Сапога не найдем, а народ положим. Делаем ноги, мужики. Надо было раньше разведать, а потом уже начинать. Эх, неудача-то какая!

Все трое выскочили из ворот и рванули в лес. Сапог неистово молился, как умел, за своё спасение и слёзы радости текли по его щекам. Он чудом остался жить! Радость постепенно наполняла его, и он решил, что завтра же утром поставит в церкви большую свечку. Или даже три больших свечи и ещё отстегнёт большую сумму денег на нужды церкви.

По шоссе в сторону города плелась лошадь, таща подводу с сеном. Бородатый кучер в старой куцей соломенной шляпе и кургузом пиджачишке дремал на козлах. Мимо проносились машины, а на повороте эти машины тормозил милицейский пост. Район перестрелки был оперативно блокирован небольшими силами дорожной милиции и милиционеры с автоматами на изготовку, проверяли документы и досматривали багаж. Подвода, не спеша, проезжала пост, и один из милиционеров иронически крикнул кучеру:

— Дед, проснись, остановку свою проедешь.

Остальные милиционеры захохотали. Кучер вздрогнул, проснулся, поймал упавшую было шляпу, и в сердцах сердито сплюнул:

— Тьфу на вас! Чуть с телеги не свалился. Вам бы только погоготать! Не проеду я, лошадь у меня сама знает куда ехать.

— А-а, ну извини уж, дед. Мы хотели как лучше.

Милиционеры, довольные своей шуткой, тормознули проезжавшую мимо машину, а телега неторопливо поехала дальше. Проехав метров триста, она свернула к придорожному озеру, к которому вплотную с трех сторон подступал лес. На опушке стояла «девятка», около которой беспокойно ходила Катя Панченко. Из сена вылезли Стас Кондратюк, Владислав Миронов и Алексей Матюшин и начали разминаться.

— Ну, хлопцы, я поехал, а то старуха ждет, ругаться будет, — сказал кучер.