Сибирский триллер. Том 1: Жаркое лето 95 года

— Большое спасибо, Зоя Матвеевна, — сказал Чернов. — Вот вам пропуск, отдадите внизу на вахте. До свидания!

Данилина взяла пропуск и, попрощавшись, вышла.

— Ну и штучка! — сказал Грузнов. — Вроде бы и мордашка симпатичная, и фигурка нормальная и ножки стройные, а характер стервозный до невозможности. А потом удивляются, как такие не могут выйти замуж. Кто же их возьмет замуж, если даже подойти к ним опасно. Таким надо на шею цеплять табличку «Осторожно, злая как собака!»

Чернов расхохотался:

— С табличкой — это было бы круто! Привыкла у себя в конторе всех строить, и здесь тоже своё гнет. Интересно, как с ней Самоха уживается? Но информация, конечно, интересная и включает Гриню в число подозреваемых. Если он помог Афонину собрать ваучеры, а тот потом решил дальше играть самостоятельно, то это могло спровоцировать Гриню на акцию. Ему стало обидно, так почему бы и не взорвать?

— Логично. Действительно, а почему бы и не взорвать, раз обидно. А дальше что?

— Компания переходит к его жене, а с той легче будет договориться. Так что у Грини имелся мотив замочить Афонина, если тот начал бузить.

— Так что, будем разрабатывать Гриню?

В кабинет вошёл сотрудник Чернова и передал ему акт экспертизы:

— Вот акт прислали эксперты. Интересная новость — три охранника, погибших вместе с Афониным имели поддельные документы. Один из них идентифицирован как находящийся во всероссийском розыске Михалёв Михаил Борисович по кличке Михась. Двое других пока не установлены, так как сильно обгорели. Но документы, по которым они оформлены на работу, принадлежат умершим ранее людям. То есть, они были не те, за кого себя выдавали.

Чернов внимательно начал читать акт экспертизы. Прочитав, положил на стол и задумался.

— Андрей, эти охранники работают совсем недавно, — сказал Грузнов, — и они прилетели, как нам говорили, из Москвы. Это может быть ниточка.

— Пожалуй, — согласился Чернов. — Надо запросить МУР по какому делу проходил этот Михась, за кем он числился. Может, тогда и обнаружим ниточку.

— Но у меня не выходит из головы вопрос: кто остановил машину Афонина недалеко от подъезда? — продолжал рассуждать Чернов. — Один из соседей утверждает, что поздно вечером, когда он прогуливал собаку, около подъезда Афонина остановилась «Волга», но время он не засекал. И сколько она там стояла, он не знает, так как зашел в соседний подъезд, где проживает. Возможно, что машина кого-то привезла и уехала. Что же касается машины Афонина, то ясно, что взрывное устройство подкинули под машину. Если бы они подъехали к подъезду и вышли бы из машины, то ничего незаметно подкинуть не удалось бы. А их, видимо, остановили и отвлекли внимание. Не исключено, что мешала подъехать им стоящая около подъезда «Волга», но может быть она уже отъехала, а остановил их кто-то из хорошо им известных? Но кто мог остановить их?

Грузнов посмотрел на Чернова и, хлопнув себя по лбу, воскликнул:

— Андрей, а если его заказал Сапог? Значит, кто тогда мог остановить машину Афонина? Как же мы всё время проходим мимо очевидного?

Чернов удивлённо на него посмотрел:

— Какого очевидного? Ты о чём?

— Скиба, соседка Груздя. Вот она могла запросто остановить машину Афонина. И все сидели в машине и ждали когда она подойдёт!

— Всё внимание было переключено на неё, и кто-то второй мог запросто в это время подкинуть им сзади под днище взрывное устройство, — подхватил Чернов.

— И тогда становится понятным, почему она вешала нам лапшу на уши об увольнении Матюшина, — продолжил Грузнов.

— Согласен. И драка была спровоцирована для того, чтобы потом обвинить Матюшина. И день-то выбран какой — если Скиба знала, что Панова и Матюшин подали заявление в ЗАГС и её мать накануне уехала, следовательно, было понятно, что дома он ночевать не будет.

Чернов откинулся на спинку стула.

— Дима, выясни, есть ли алиби у Скибы и Груздя. Я чувствую, что мы напали на след. А ты молодец, соображаешь!

— Рад стараться, товарищ начальник! — выпучив глаза, дурашливо выкрикнул Груздев. Версия была достаточно убедительной. Только в чём был интерес Сапога, если он заказал Афонина? Но уже было более или менее ясно, где надо было копать, а копать Грузнов умел.

Глава 23

На кладбище священник отпевал Афонина и троих его охранников. Ближе всех к могилам стояла Галина Афонина, вдова погибшего и немного сзади неё молодой человек с длинными, до плеч, волосами. Он был в чёрном костюме, черной рубашке и с грустными глазами. Казалось, что горе, свалившееся на него, было огромным, и Данилина, стоявшая поодаль рядом с Мельниковым, шепотом спросила у него:

— Витя, а кто этот мужик с глупым лицом, который стоит рядом с Галей?

— Это Эдик. А почему глупое лицо?

— Я почем знаю? Видно родился с таким. А откуда этот Эдик взялся? Он что, Галкин родственник?

— Это протеже Самохина. Эдик помогает Гале с похоронами и вообще.

— А вообще — это как? Самохин его Галке в любовники прочит?

— Зоя, ты как рентген, от тебя ничего не скроешь.

— Олег сводником стал? Если он попытается тебе какую-нибудь бабу найти, я вас обоих зарежу кривым ржавым ножом.

— Почему кривым и ржавым?