Сибирский триллер. Том 1: Жаркое лето 95 года

Смолин выбирал момент, когда можно будет затеять нелегкий, по всей видимости, разговор. Согласно задумке Дёмина, местное управление ФСБ должно было начать расследование коммерческой деятельности губернатора Климова. Результат расследования не имел значения, так как самим фактом этого расследования бросалась тень на Климова и на его соперника Ферапонтова, сталкивая их лбами. Новость о том, что расследованием занялось ФСБ, должна была наводить на мысль о том, что инициатором расследования выступает бывший генерал КГБ Ферапонтов, который пытается создать против своего соперника уголовное дело. Эту новость за хорошую плату должна была муссировать местная пресса, трактуя её как попытку Ферапонтова использовать спецслужбу в предвыборной борьбе для очернения своего конкурента. Это вызвало бы чувство отторжения у его избирателей и резко негативную реакцию Климова. Столкнув таким образом их лбами, можно было поднять рейтинг коммуниста Завьялова, претендента на губернаторское кресло. Этот примитивный, по мнению Смолина, пиар-ход придумал один из самых известных политтехнолог, нанятый Дёминым за очень большие деньги. Между тем, Смолин, расценивая этот пиар-ход как дешевую и глуповатую провокацию, начал подумывать о смене деятельности. Если в основе пиар-кампаний, за которые платят такие колоссальные деньги, лежат столь примитивные провокации, то он реально может стать самым лучшим политтехнологом России на фоне этих глуповатых любителей. Он был мастером по части придумывания сложных многоходовых провокаций и хитроумных интриг, которые этим простакам, самозваным политтехнологам, даже не снились. Однако сейчас перед ним стояла задача инициировать расследование, и хотя он критически относился к идее продвижения коммуниста в губернаторы, но честно пытался выполнить поставленную задачу, ради которой и был направлен в командировку.

Беседа протекала вяло и после выпитого бокала вина, Коновалову захотелось курить, но он стоически сопротивлялся возникшему желанию.

— Знаешь, Петя, удивляюсь нашим политикам, — приступил Смолин к обработке гостя. — Пытаются использовать доверие избирателей для личного обогащения…

— Чего нельзя сказать о твоём шефе. Ему доверие избирателей ни к чему, он их уже давно обокрал.

Смолин вынужденно рассмеялся, хотя такой поворот ему совсем не понравился.

— Дёмин — это другой разговор. Возможно, он хранит и приумножает деньги партии.

Он наклонился над столом, приблизив лицо к Коновалову, и прошептал:

— Кто, ты думаешь, финансирует избирательную кампанию кандидата в губернаторы от коммунистов? Пенсионеры? Старушки, которым жрать нечего? Дёмин! Причем бескорыстно.

Коновалов скривился:

— Охотно верю, что он финансирует коммунистов, но не верю, что бескорыстно. Такие, как он, ничего бескорыстно не делают, уж ты должен был бы знать. Разве не он в советские времена у тебя был сексотом[21]?

— Ну, не совсем сексотом, денег он не получал, просто иногда сообщал нам некоторую информацию, а мы его продвигали по общественной линии. Так сказать, джентльменское соглашение, не больше. Но разве ты не допускаешь мысль о том, что он может быть благодарен партии, которая его вывела в люди?

— Володя, не надо со мною, как с идиотом, хорошо? Вывел в люди его ты, а не партия, а помогать суетиться коммунистам у него прямой резон: Ельцин и его окружение боятся проиграть выборы в следующем году и готовы передать финансовым кругам большие куски госсобственности. Ребята, сделавшие себе состояние за счет скупки государственных активов по бросовым ценам, получат реальный административный ресурс и, контролируя большие рабочие коллективы, разрушат главную опору коммунистов. И чем больше перепугается окружение Ельцина, тем больше достанется этим ребятам, именующим себя бизнесменами. Так что, обратная связь, как говорится, налицо.