Сибирское бремя: Просчеты советского планирования и будущее России

Как и следовало ожидать, базовая предпосылка стратегии основывалась на представлении о том, что ключ к успеху — богатые природные ресурсы в сочетании с «хорошим» правительственным планом. Один из сторонников стратегии, Леонид Драчевский, полпред президента Путина в Сибирском федеральном округе в 2000-2004 годах, утверждал: «Все сложности, вытекающие из географического положения Сибири и сурового климата, компенсируются потрясающим богатством ее природных ресурсов. Все, что от государства требуется, это систематизированный подход к решению сибирских проблем». Драчевский отмечал, что при наличии реальной возможности получить иностранные инвестиции Сибирь сама в состоянии финансировать свое развитие. В дополнение к ресурсной базе Сибирь подкрепляла свои позиции еще и за счет «наукоемких технологий» своих академических научно-исследовательских центров и оборонных предприятий, машиностроительных заводов, лесопромышленного комплекса и транспортных маршрутов в Европу и Азию. Всего этого было бы «достаточно», говорил Драчевский, «если бы только государство уделило хоть какое-то внимание региону»²⁰.

К сожалению, одного «внимания» со стороны федерального правительства к Сибири недостаточно. И хотя Драчевский и многие другие в России утверждают, что все, в чем нуждается Сибирь для успешного развития, — это «новая целенаправленная региональная политика», Сибири потребуется гораздо больше, чем один лишь только план, для того чтобы стремление к возобновлению развития ее современного экономического профиля было реализовано²¹. Как осознают сами разработчики политики и аналитики, со стороны федерального и региональных правительств снова потребуются героические и дорогостоящие меры по перестройке существующей инфраструктуры, повышению эффективности энергетики и снабжения и созданию единой экономической системы. Ресурсов для выполнения этих задач чрезвычайно мало. Этот вопрос был центральной темой всех дебатов во Владивостоке во время визита президента В. Путина на Дальний Восток в августе 2002 года. В частности, президент провел совещание с участием федерального правительства и региональных лидеров для обсуждения социальных и экономических проблем Дальневосточного федерального округа²². И опять за отправную точку был принят курс на освоение региона (президент требовал то же самое в августе 2000 года). Однако Виктор Христенко, в то время заместитель российского премьер-министра, ответственный за региональную экономическую политику, все же отметил, что государству придется расставить приоритеты, и признал, что некоторые территории региона, особенно Север с его суровым климатом, будет сложно осваивать заново. Взамен Христенко рекомендовал, чтобы правительство сосредоточило свои усилия на юге региона.

Подводя итоги совещания во Владивостоке, президент Путин сказал, что «проблем в регионе гораздо больше, чем количество предлагаемых решений», и что потенциал Дальнего Востока может быть в полной мере использован только ценой «значительных усилий». Путин продолжает утверждать:

«[Российский Дальний Восток] — это та часть Российской Федерации, где придется реализовать политику, которую немодно сегодня предъявлять, а именно политику преференций. Ничего с этим не поделать, и по-другому нам никак не выстроить эту работу, она исторически по-другому и не выстраивалась. Преференция по тарифам на железную дорогу, которая сегодня осуществляется, на электроэнергетику, на инвестиции, в целом на государственную поддержку. Эти преференции должны быть сохранены, и они будут сохраняться. Планы по развитию региона Дальнего Востока… без всякого преувеличения масштабные и грандиозные. Нам нужно добиться того, чтобы они были реализованы»²³.

Несмотря на заверения Путина, столь великолепно разработанные планы развития Сибири и Дальнего Востока продолжают оставаться только на бумаге — их реализация маловероятна.

Больше горячих людей для Сибири