Сид и Ненси(СИ)

- Таня, ты чего?.. Вставай, тут грязно... Ничего страшного... все закончилось... - залепетал Сид бессвязные фразы, пытаясь взять ее за плечо и поставить на ноги. Она как будто не слышала его слов и не чувствовала прикосновений. Наконец, через несколько минут, она поднялась, неловко опираясь руками о пол. Медленно открыла глаза, и Сид увидел невидящие, расширенные от ужаса зрачки и покрасневшие от напряжения белки. Она постояла несколько секунд, глядя куда-то в пространство, и вдруг с диким криком, сжав кулаки, бросилась к зеркалу и стала изо всей силы бить по своему отражению руками. Сид кинулся к ней, обхватил, прижал к груди, стараясь успокоить. Она билась в истерике, рыдала, отталкивала его, но понемногу стала успокаиваться. Сид еще некоторое время прижимал ее к себе, гладил по волосам, шептал успокаивающие слова, затем повел к выходу. Он боялся, как бы "ковбой" Джо не увидел их вместе, и был готов уже, если что, драться за Таню. Но шумной компании в главном зале уже не было: видно, поняли, что им тут ничего не светит и убрались из бара. Обняв Таню за плечи, Сид вывел ее на свежий воздух. Было уже совсем темно, только в домах мерцали мутно-желтым светом окна. Недалеко от бара громко разговаривала какая-то пьяная компания, но до калеки и, судя по всему, пьяной в хлам девки им никакого дела не было. Сид понял, что идти сейчас вдвоем по темным и пустым улицам опасно и, дойдя до первого перекрестка, остановил такси. Спустя несколько минут машина уже стояла у подножия Северного холма, возле кукурузного поля. "Совсем как тогда, восемь лет назад", - подумал Сид и с восторгом огляделся. Ностальгия захлестнула его, и он принялся радостно перебирать в уме счастливые воспоминания, связанные с тем днем. Он осторожно потряс Таню за плечо, но она не шевельнулась. Сид наклонился к ней и услышал ее ровное дыхание. Видимо, настолько сильно устала, что заснула, едва они сели в машину. Сид стал трясти ее сильнее, но она как будто впала в летаргию и не просыпалась. Тогда он, заплатив таксисту, осторожно обнял ее за талию и вытащил из машины, думая, что на свежем воздухе она проснется. Не тут-то было, она едва стояла на ногах и повисла на нем всей тяжестью. Выход был только один -- нести ее к себе домой. Не оставлять же ее на ночь здесь, под открытым небом, такую беззащитную! А где она живет, он так до сих пор и не знал.

Он поднял спящую девушку на руки и, медленно притягивая хромую ногу к здоровой, стал подниматься по склону вверх. Таня была совсем не тяжелой, но для Сида эта ноша была тяжелее, чем какая-либо другая, главным образом потому, что он просто не мог, не имел права бросить ее или хотя бы на секунду расслабить руки. Все тело его налилось свинцовой тяжестью, по спине градом катился пот, кожу бешено кололи мурашки, но он, не смея даже охнуть, преодолевал крутой подъем. Ему казалось, что позади него из темноты скалятся те самые трое парней, которые еще совсем недавно в баре смотрели на Таню со звериным блеском в глазах, и среди них сверкал налитыми кровью глазами мерзкий Джо, готовый в любую секунду кинуться на них и разорвать в клочья. И Сид, боясь оглянуться, невольно ускорял шаг, при этом боясь даже руки опустить чуть ниже, чтобы внезапно не уронить девушку на землю. Ему казалось также, что из темноты вокруг него смотрят страшные, потусторонние силы, что являются только по ночам, смотрят и ждут удобного случая, чтобы напасть на них и утащить в свой холодный и мрачный мир. А он, единственный на этой сонной и пустой земле, идет по крутому склону, к заветной и почти недостижимой цели -- дому, высящемуся на вершине холма, словно маяк. Но тихое посапывание Тани возле самого его уха и ее черные шелковистые волосы, касающиеся его щеки, прибавляли ему силы, заставляли двигаться вперед. Он знал, что делает это не ради себя, что он отвечает сейчас, ни много ни мало, за ее жизнь и рассудок. Только в саду, среди шиповника, он позволил себе остановиться и передохнуть, а затем снова двинулся дальше.

Открыв входную дверь, он прислушался. В доме, как и во время его ухода, стояла тишина, только похрапывал в чулане отец. Осторожно, стараясь не скрипнуть ни одной ступенькой и не допустить, чтобы Танины ноги и голова случайно коснулись стен, он поднялся к себе наверх. Положил спящую девушку на нерасправленную кровать и только тогда расслабил мускулы. Без сил упав на стул, он взглянул на Таню и ощутил настоящую эйфорию. Сбылась его мечта -- она здесь, в его комнате, совсем рядом, даже спит на его кровати! Мог ли он представить, что такое когда-нибудь случится наяву?

Таня по-детски зачмокала во сне губами и, повернувшись на бок, подложила под голову кулак. Сид по-прежнему глядел на нее как зачарованный, и в голову ему вдруг пришла совершенно дикая по природе мысль: а не воспользоваться ли ее беззащитностью, тем, что она спит, и не совершить ли с ней грубый и дерзкий акт любви? Но он тут же стал гнать от себя эту грязную и недостойную мысль. Мало того, что она пережила за весь этот вечер, теперь еще и он...