Сид и Ненси(СИ)

- Ну, прощай, Аня. Отцу, конечно, ничего не говори. Бабушке... бабушке можешь сказать.

- Так значит, ты не к ней уходишь? - воскликнула Аня. Это была ее последняя, хоть и слабая надежда.

- Нет... Я еще сам не знаю куда... - замялся Сид. - Ну, пока, в общем...

Он повернулся и переступил порог уже окончательно. Аня долго смотрела из окна на его тщедушную фигурку, которая, слегка прихрамывая, спустилась по склону холма и вскоре растаяла в предрассветном тумане. Ни разу он не оглянулся. И только после того как силуэт брата окончательно исчез вдали, она горько зарыдала.

Сид шел не останавливаясь, оставив позади и родной городок, и места сборищ шайки. Перед ним была только прямая пыльная дорога с бесконечными кукурузными полями по обе ее стороны. Взошедшее солнце припекало все сильнее, жажда была невыносима, а последние капли воды он выпил еще в начале пути. Ноги его устали и сильно болели, голова раскалывалась от зноя. Еще никогда ему не случалось совершать столь далекое путешествие. Он пытался остановить попутку, но машины появлялись крайне редко, а те, что были, мчались мимо не останавливаясь. К полудню он уже готов был сойти с ума от усталости, жажды и зноя, как вдруг вдалеке показалась ферма. Сид радостно ускорил шаг и вскоре уже подходил к плетеной изгороди. Он увидел большой дом со скотным двором и многочисленными пристройками. Из стойл доносилось мычание коров, по двору с кудахтаньем ходили куры. В глубине двора шумела ветряная мельница. Из дома с кувшином молока в руках вышла девочка в старомодном платье, чепце и переднике. Сид с волнением облизнул губы. Может, попросить у нее испить молока? Жажда была просто невыносимой. Тут сзади послышался стук копыт и шум колес. Обернувшись, Сид увидел двуколку, которой правил мужчина с густой бородой, в шляпе и неком подобии рясы, напоминающий какого-нибудь библейского патриарха. Тогда он понял, что оказался на одной из амишских ферм.

Худой высокий парень, на несколько лет старше Сида, одетый в такую же одежду, что и пожилой амиш, вышел со скотного двора и открыл перед повозкой ворота. Тут библейский патриарх заметил Сида и, сурово сдвинув брови, натянул вожжи.

- А тебе чего тут надо, мальчик? - строго спросил он.

Боясь, что амиш сейчас прогонит его отсюда, Сид умоляюще сложил руки и простонал:

- Воды... пожалуйста... хоть каплю... я так хочу пить...

Лицо патриарха сразу смягчилось, суровые морщины на нем разгладились, и он стал похож на доброго Деда Мороза из русских сказок, которые Сиду в детстве читала сестра, пытаясь привить ему любовь к своим корням.

- Ну, заходи, - произнес он. - Ева, дай этому отроку молока, ибо он страждет как народ Моисеев на исходе сорока лет скитаний по пустыне.

Сид невольно улыбнулся, но старик, похоже, не думал шутить: на лице его не мелькнуло и тени улыбки. Сид решил в дальнейшем не обращать внимания на его необычную манеру речи. Он принял из руки девочки в чепце стакан, куда она налила молока из кувшина и, припав к нему губами, стал жадно пить. Старик тем временем загнал повозку под навес, а молодой парень завел лошадь в конюшню. Закончив пить, Сид отдал стакан Еве и огляделся. Изнутри ферма казалась еще необычней, чем снаружи. Сиду показалось, что он перенесся в книгу о Диком Западе или о первых поселенцах: настолько здесь все дышало стариной. Но в то же время эта атмосфера так притягивала его к себе, что он, казалось бы, мог остаться здесь на всю жизнь. Пока молодой амиш запирал ворота, Сид обратился к пожилому и попросил разрешения войти в дом, чтобы осмотреть его. Хозяин улыбнулся в бороду и от этого так подобрел, что Сид окончательно перестал его бояться.

- Конечно, заходи, отрок, - произнес он. - А я пока скажу Еве, чтобы собирала на стол. Ведь ты наверняка так голоден, что пять хлебов и пять рыб вряд ли успокоят твое чрево.