Читаем Сидеть и смотреть. Серия наблюдений полностью

Вдруг, не говоря ни слова, начали ритмично хлопать руками по передним поверхностям своих бедер.

Минуты через две перестали хлопать и начали говорить. Язык их коммуникации – немецкий.

Некрасивые девушки убрали в сумочки свои мобильные устройства с чувствительными к прикосновениям экранами и ушли.

Проехал огромный трамвай, состоящий из семи маленьких секций.

Прямо по направлению взгляда расположены три образцовых социалистических многоквартирных дома.

Если повернуть голову направо примерно на сто градусов, можно увидеть высокое сооружение, по форме напоминающее иглу, протыкающую шар.

Группа девушек разной степени некрасивости вернулась и снова уткнулась в чувствительные экраны.

Проехал состав, состоящий из двух небольших желтых трамваев.

К некрасивым девушкам подошли три молодых человека с ярко выраженной немецкой внешностью. Из завязавшегося (и тут же прекратившегося) разговора между ними и другими, описанными выше, молодыми людьми выяснилось, что это одна компания.

Они, что называется, тусуются.

На доме написано шарп.

На доме написано сатурн.

Откуда-то из-за спины зазвучала музыка в исполнении человеческого голоса и гитары, оснащенной электрическим звукоснимателем. Среди слов, произносимых (пропеваемых) человеческим голосом, через равные промежутки времени слышно слово аллилуйя.

Словно пытаясь заглушить поющий человеческий голос, азиатского вида человек, сидящий на поверхности Земли, начал неистово бить в специальный азиатский барабан.

Голос, подавляемый звуками барабана, умолк. Секунд через двадцать звуки барабана тоже прекратились.

И наступила тишина.

Секунд через сорок голос снова стал издавать песенные звуки, и заколотил в свой барабан азиатский колотильщик, и наступил звуковой хаос.

Проехал трамвай, состоящий из семи маленьких секций.

На доме написано эйзиа хэдшоп.

Подошел человек в умышленно дурацкой одежде (красные, синие и зеленые кружочки на желтом фоне) с умышленно дурацкой улыбкой на лице и сделал окружающим коммерческое предложение: купить длинные колбасообразные разноцветные надувные штуковины. Айн баллон (улыбка). Айн баллон (улыбка).

Столкнувшись с отсутствием реакции на свое коммерческое предложение, человек в дурацкой одежде взял длинную черную надувную штуковину и путем ее многократного перекручивания создал объект, напоминающий по форме мужские половые органы. И приставил объект к собственной промежности. Один из молодых людей приобрел объект и приставил его к собственной промежности. Объект пошел по рукам, и каждый из упомянутых выше четырех молодых людей в порядке очереди приставлял его к промежности, и так несколько раз. Один из молодых людей приложил к объекту дополнительные усилия, отчего объект утратил свою генитальную форму и снова стал банальной черной длинной надувной штуковиной, а потом и вовсе лопнул, тем самым фактически исчезнув из этого мира, ведь нельзя же назвать серьезным словом «объект» уныло висящую черную тряпочку.

Хотя, конечно, висящая черная тряпочка – это тоже объект.

На ларьке написано алекс оазе.

На доме написано парк инн.

Две женщины в мусульманских одеждах проследовали в северо-западном направлении.

К входу на станцию u-bahn подъехала оранжевая машина с проблесковым маячком и надписью бср. И тут же уехала.

Два афронемца: один – с бутылкой кока-колы и в красно-белых кедах, другой – просто афронемец.

Проехал огромный трамвай, состоящий из семи маленьких секций.

На шее у одной из некрасивых девушек невероятно безвкусное украшение: две толстых золотых (?) цепочки и переплетенные с ними две нитки как бы жемчуга.

Некрасивая девушка с невероятно безвкусным украшением на шее морщится и громко чихает.

Снова пришел человек в дурацкой одежде и сделал из длинной синей надувной штуковины собачку.

Человек с рюкзаком за плечами едет на скейте со скоростью примерно 1 км/ч.

Собачка не вызвала у молодых людей такого пристального интереса, как мужские половые органы. Один из молодых людей деконструировал собачку и из получившейся первоначальной длинной синей штуковины попытался сделать подобие мужских половых органов, что привело к превращению надувной штуковины в уныло висящую синюю тряпочку.

Снова издает песенные звуки человеческий голос, снова гремит азиатский барабан.

Девушка гладит парня по спине.

Мимо идет человек.

На доме написано лбб.

Проехал желтый трамвай, состоящий из трех секций средних размеров.

Молодые люди выстроились перед девушками и громко произносят немецкие слова.

На доме написано бургер кинг.

Парень принял позу уныния (голова опущена к коленям), девушка гладит парня по спине.

Мимо прошел диковатого вида человек в маленькой вязаной шапочке радужной расцветки.

По голубому небу пролетел черный вертолет.

Вечернее Солнце красиво отражается в квадратных окнах брутально-величественного социалистического здания.

Нищенствующий человек в коричневых джинсах и коричневом свитере быстро прошел мимо.

Маленькая оранжевая машина для уборки мусора проехала мимо и убрала мусор.

Перейти на страницу:

Все книги серии Письма русского путешественника

Мозаика малых дел
Мозаика малых дел

Жанр путевых заметок – своего рода оптический тест. В описании разных людей одно и то же событие, место, город, страна нередко лишены общих примет. Угол зрения своей неповторимостью подобен отпечаткам пальцев или подвижной диафрагме глаза: позволяет безошибочно идентифицировать личность. «Мозаика малых дел» – дневник, который автор вел с 27 февраля по 23 апреля 2015 года, находясь в Париже, Петербурге, Москве. И увиденное им могло быть увидено только им – будь то памятник Иосифу Бродскому на бульваре Сен-Жермен, цветочный снегопад на Москворецком мосту или отличие московского таджика с метлой от питерского. Уже сорок пять лет, как автор пишет на языке – ином, нежели слышит в повседневной жизни: на улице, на работе, в семье. В этой книге языковая стихия, мир прямой речи, голосá, доносящиеся извне, вновь сливаются с внутренним голосом автора. Профессиональный скрипач, выпускник Ленинградской консерватории. Работал в симфонических оркестрах Ленинграда, Иерусалима, Ганновера. В эмиграции с 1973 года. Автор книг «Замкнутые миры доктора Прайса», «Фашизм и наоборот», «Суббота навсегда», «Прайс», «Чародеи со скрипками», «Арена ХХ» и др. Живет в Берлине.

Леонид Моисеевич Гиршович

Документальная литература / Прочая документальная литература / Документальное
Фердинанд, или Новый Радищев
Фердинанд, или Новый Радищев

Кем бы ни был загадочный автор, скрывшийся под псевдонимом Я. М. Сенькин, ему удалось создать поистине гремучую смесь: в небольшом тексте оказались соединены остроумная фальсификация, исторический трактат и взрывная, темпераментная проза, учитывающая всю традицию русских литературных путешествий от «Писем русского путешественника» H. M. Карамзина до поэмы Вен. Ерофеева «Москва-Петушки». Описание путешествия на автомобиле по Псковской области сопровождается фантасмагорическими подробностями современной деревенской жизни, которая предстает перед читателями как мир, населенный сказочными существами.Однако сказка Сенькина переходит в жесткую сатиру, а сатира приобретает историософский смысл. У автора — зоркий глаз историка, видящий в деревенском макабре навязчивое влияние давно прошедших, но никогда не кончающихся в России эпох.

Я. М. Сенькин

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Современная проза

Похожие книги

Книжный вор
Книжный вор

Январь 1939 года. Германия. Страна, затаившая дыхание. Никогда еще у смерти не было столько работы. А будет еще больше.Мать везет девятилетнюю Лизель Мемингер и ее младшего брата к приемным родителям под Мюнхен, потому что их отца больше нет – его унесло дыханием чужого и странного слова «коммунист», и в глазах матери девочка видит страх перед такой же судьбой. В дороге смерть навещает мальчика и впервые замечает Лизель.Так девочка оказывается на Химмель-штрассе – Небесной улице. Кто бы ни придумал это название, у него имелось здоровое чувство юмора. Не то чтобы там была сущая преисподняя. Нет. Но и никак не рай.«Книжный вор» – недлинная история, в которой, среди прочего, говорится: об одной девочке; о разных словах; об аккордеонисте; о разных фанатичных немцах; о еврейском драчуне; и о множестве краж. Это книга о силе слов и способности книг вскармливать душу.

Маркус Зузак

Современная русская и зарубежная проза