Сидя в огне

Все присутствующие, включая москвичей самого большого ранга, поняли, что утратили контакт с общими для них всех проблемами — страданием и маргинализацией людей. Благодаря упражнению они вспомнили о боли и страдании, являвшимися их общей мотивацией к совместной работе.

Многих участников глубоко растрогало не только разрешение конфликта, но и сама способность большой группы преодолеть границы власти и жажды мести. Люди оказались готовы выработать решение, отвечающее потребностям как мейнстрима, так и маргинализированных групп. За последовавшие три дня они создали базирующуюся в Москве организацию под названием «Если не я, то кто?». Кроме того, делегаты сформулировали совместное заявление о мире, свободе и переговорном процессе. Оно впоследствии было подписано Эдуардом Шеварднадзе, президентом Грузии и бывшим министром иностранных дел СССР.

Группа сумела пробиться через, казалось бы, безнадежную тупиковую установку — каждая страна только за себя, — когда в результате ролевой игры в мстительного террориста они испытали эмоциональное понимание того, что все присутствующие желают облегчить страдания. Сообщество возникает даже в ходе застарелого этнического конфликта, если соединяется сила мейнстрима и мудрость террориста. Обнаруживаются ранее немыслимые решения.

Постоянных решений социальных проблем не бывает. Необходимо собираться вместе снова и снова, выявлять фантомов времени и выражать их намерения. Сообщество, обнаруживаемое через такую работу, более жизнестойко, чем временные решения проблем.

Мстительность во внешней политике

Несмотря на то что мы осознаем мстительность в своей личной жизни, мы вряд ли замечаем, что на жажде отмщения зиждется и наша международная политика. Соединенные Штаты наказывают другие страны. Например, когда ЦРУ узнало об иракском заговоре о покушении на жизнь президента Буша — он в результате так не был приведен в исполнение, — США стали бомбить Ирак. Просвещенная Америка могла вместо этого пригласить представителей Ирака на телепрограмму, в которой обе страны провели бы процессуальную работу со взаимной воинственной враждебностью. Если бы целые народы увидели такие процедуры, как та, свидетелями которой мы с Эми оказались в Москве, они бы и сами научились вырабатывать новые решения мировых проблем.

В наши времена мстительность, не прошедшая процессуальную работу, повсеместно воспринимается как движущая сила внешней политики. Агрессия Германии против Польши, ознаменовавшая начало Второй мировой войны, встретила весьма благодушное отношение со стороны других государств. Ведь Германия, в конце концов, мстила за собственное унижение и утрату территорий на основании Версальского договора в конце Первой мировой войны. Миллионы евреев стали жертвами немецкого возмездия за экономические санкции Версальского договора. В свою очередь, израильтяне проявили немалую жесткость в отношении к палестинцам.

Месть является «образом действия» и многих отдельных людей. Где бы мы ни находились: на предприятии, в церковных группах, на философском семинаре, в местном отделении полиции, в команде по боулингу, в городском совете, в уличной банде или в семье, — всегда найдутся люди, вынашивающие жажду мести за недополученное в прошлом признание.

Любовь и надежда объединяют нас. Мы можем вдохновляться экономикой, политикой, духовностью. Но страх оказаться объектом продиктованных мстительностью оскорбительных публичных замечаний сдерживает наше участие в совместной работе и подавляет наши прогрессивные импульсы. Борьба за власть и скрытая жажда возмездия загрязняют групповую и международную жизнь в большей степени, нежели токсичные отходы. До тех пор пока игнорируются проблемы меньшинств, можно с уверенностью ожидать продолжения беспорядков в наших городах и убийств в наших пригородах.

Насилие прекратится лишь тогда, когда и вы, и я будем готовы работать с ним. Это подразумевает вмешательство в собственную жизнь с целью включить в нее осознание мук угнетенных.

Работая с желанием мести, мы находимся на самой древней и в то же время самой новой, неоткрытой, территории. Мне казалось, что я покончил с собственной мстительностью, до тех пор, пока не начал работать с крупными группами. Я думал, что знаю себя, и тем не менее обнаружил, что теряю самообладание из-за желания расквитаться как за то, что происходит с другими людьми в моем взрослом мире, так и за то, что происходило со мной в детстве.

Тот факт, что я просто забыл о собственном стремлении к мести, открыла мне одна черная южноафриканка из Кейптауна. В ходе дискуссии по конфликту между банту и зулусами она встала с места и выкрикнула, что, если представители противной стороны откажутся от совместной работы, она после семинара их всех поубивает.

Другая южноафриканка, белая, будучи шокирована ее выходкой, воскликнула:

— Но ведь вы, конечно, на самом деле вовсе не желаете убивать! В конце концов, убийство это грех.

Черная женщина медленно обернулась к белой, посмотрела ей в лицо и сказала голосом, в котором были и сострадание, и сила: