Не только Великобритания, но и Франция оплакивала преждевременную смерть легендарного шпиона. Сидней Рейли получил известность во Франции в декабре 1924 года, когда встречался с правящими кругами в Париже и на севере страны, посвящая их в подробности амбициозных коммунистических планов. Несмотря на то что французский премьер М. Эррио проигнорировал эти сведения, члены правительства, получившие неоспоримые доказательства, приняли надлежащие меры к депортации красных смутьянов со своей территории. «Пусть Франция с благодарностью помнит о верном агенте разведывательной службы», – писала в то время газета «Ла Либерте».
Прошло еще несколько месяцев, пока мнение генерала Кутепова и его соратников окончательно склонилось к точке зрения, что Рейли был заманен на территорию России агентом-провокатором, где действительно нашел свою погибель. Поползли слухи о том, что на самом деле «Трест» – большевистская провокационная сеть, поэтому СИС немедленно отозвала всех агентов, задействованных в миссии Рейли, и дала им новые назначения. Бойсу, имевшему непосредственные контакты с Якушевым на протяжении последних пяти лет, «нашли» работу в Париже во Французском табачном обществе. В этом «обществе», фактически являвшемся крышей британской разведки, заправлял майор Эли, и в МИ-1С подозревали, что в последнее время большевики водят его за нос. Можно было лишь предполагать, но не утверждать, что в некоторых «осведомленных кругах» поговаривают о том, что Рейли переметнулся к красным.
Ближе к концу 1926 года бесследно исчез генерал фон Монкевиц, правая рука Кутепова. Выдвигались две версии: либо его тайно устранили, либо он долгое время являлся большевистским агентом и после выполнения задания уехал в Россию. Мария Шульц, руководившая всей агентурной сетью генерала Кутепова и наиболее часто контактировавшая с Опперпутом, полагала, что имеется масса причин, подтверждающих антибольшевистскую сущность «Треста». В первую очередь она лично видела пропагандистские листовки, распространявшиеся «Трестом» по всей России. Во-вторых, она лично неоднократно присутствовала на секретных совещаниях этой организации, на которых обсуждались меры борьбы с кремлевскими «убийцами». Не исключено, что в «Трест» и внедрились несколько агентов ГПУ, однако в общей антибольшевистской направленности этого движения Мария была абсолютно уверена. Она твердо верила в честность Опперпута, «теневого министра финансов», и полагала, что Рейли еще жив, несмотря на то что сами лидеры «Треста» не могли сказать ничего вразумительного на этот счет.
Только в апреле 1927 года правда всплыла наружу. Появившийся в Финляндии Опперпут признался в том, что все это время работал в отделе контрразведки ГПУ. Высокий, рыжеволосый, с небольшой бородкой, он начинал службу офицером царской армии. Его двуличность не знала границ. Генерал Кутепов и Мария Шульц пришли в ужас, услышав, что на самом деле «Трест» – всего лишь хитроумная большевистская уловка, служившая делу разоблачения антисоветских заговоров как внутри России, так и за рубежом. Одна из главных задач организации заключалась в заманивании контрреволюционных лидеров в лапы «красного правосудия», а вся «трестовская» верхушка, включая Якушева и его заместителя генерала Потапова, состояла из агентурной элиты ГПУ. Идея создания провокационной группы принадлежала самому Артузову, начальнику отдела контрразведки.
Для придания большей достоверности деятельности «Треста» ГПУ само печатало и распространяло антисоветскую литературу, организовывало «правдоподобные» подпольные митинги и собрания. В любом случае лидеры «Треста» всегда держали ситуацию под контролем, не слишком перегибая палку, и могли в любой момент пустить развитие событий в нужное им русло. Теперь, когда главная цель – поимка Рейли – была достигнута, организацию могли распустить или, что более вероятно, временно законсервировать. Менжинский, который сменил умершего при невыясненных обстоятельствах в 1926 году «железного Феликса», в целях сохранения тайны принялся за ликвидацию лучших агентов «Треста». Поэтому, спасая свою жизнь, Опперпут предпочел бежать в Финляндию.