Сидней Рейли: шпион-легенда XX века

– Полагаете, этот человек просто так бросит то, чему отдал лучшие годы жизни? Похоже, вы его просто не знаете. Скажу вам со всей ответственностью: у Советской России еще никогда не было столь опасного врага.

– Дай-то Господь, – прошептала Мария Захарченко.

Вскоре Бунаков получил письмо от Рейли: «Красная власть медленно, но неизбежно деградирует. Период ура-героизма, наступивший весной 1921 года после периода консолидации, не дал предполагаемых результатов ввиду всеобщего национального голода и экономической разрухи. Единственной загадкой для меня пока остается Красная армия. Фундаментальный вопрос заключается в следующем: какой из двух процессов идет быстрее – внедрение в армию здравомыслящего крестьянского элемента либо коммунистически настроенных рекрутов? Возможно, что на первом этапе контрреволюции главнейшим делом будет заключение соглашений с некоторыми частями ГПУ. Я уже обладаю непроверенной информацией о таких частях, но ввиду их малочисленности в настоящий момент противопоставление их регулярным частям Красной армии не принесет успеха. Другими словами, все дело за тем, чтобы организовывать массы в нужном направлении…»

Рейли предлагал свою программу пропагандистской и террористической деятельности, но один вопрос оставался без ответа: какую моральную и материальную поддержку следовало ожидать от Европы и Америки?

«Со своей стороны могу сказать только одно: решение этого вопроса – дело всей моей жизни. И в этом направлении я готов сделать все, что только смогу».

Содержание этого письма стало известно ГПУ. Вопрос о крайней необходимости поимки Рейли был решен окончательно.

* * *

План Рейли мог быть введен в действие и Бунаковым, но Рейли настоял на личном приезде в Хельсинки для оказания помощи в добыче разведывательной информации.

Так или иначе, но Якушев заслужил доверие Бунакова, и помог ему в этом случай.

– Мой брат Борис живет в Москве. Не составило бы вам труда передать ему от меня привет? – спросил как-то раз Бунаков у Якушева.

– Что ж, это возможно, – осторожно ответил Якушев. Казалось, он обдумывает какую-то новую комбинацию. – Но почему бы вам не сделать это самому?

– Вы хотите, чтобы я отправился в Москву прямиком в лапы ГПУ?

– Зачем же в Москву? Брат сам может приехать в Хельсинки.

– Вы находите это возможным?

Якушев рассмеялся:

– Думаю, что мы сможем это организовать, уважаемый коллега. Доставим вам сюда брата целым и невредимым.

И действительно, в августе 1925 года Бунаковы встретились. Борис рассказал старшему брату, как была организована его переброска в Финляндию. Оказалось, что это совсем не трудное дело. Будучи заранее предупрежденным и получив однажды вечером условный вызов, он собрался за каких-нибудь полчаса и вскоре был на вокзале. На следующее утро поезд пришел в Ленинград, а вечером того же дня Борис уже находился в Сестрорецке. Ночью «свой» пограничник провел его через кордон. На этом операция закончилась.

На той стороне Бориса уже ожидали капитан Русенштерм и Бунаков-старший. Самой большой неприятностью этого путешествия можно было считать чрезвычайно грязную тропу, по которой пришлось идти.

На самом деле план переброски Бориса Бунакова в Финляндию был от начала и до конца разработан чекистами и рассчитан поминутно. Однако теперь доверие старшего Бунакова к «Тресту» резко возросло, не говоря уже о том, что он чувствовал себя в долгу перед Якушевым.

Изначально Рейли собирался встретиться с руководством «Треста» в мае 1925 года, но встречу пришлось перенести в связи с проблемами в его личном бизнесе. В середине августа в Хельсинки приехал Кутепов с целью возобновления контактов с «Трестом» и согласования своей линии поведения с Рейли, которого со дня на день ожидали в Париже.

Ссылаясь на интриги со стороны претендента на престол Николая Николаевича, он пожаловался, что Врангель покинул армию. Услышав о предстоящем визите в Хельсинки для встречи с Якушевым шефа польской разведки Талинкорского, Кутепов полностью поверил в истинность намерений «Треста».

Было решено, что Кутепов примет Рейли в Париже, после чего тот должен отправиться в Финляндию, а оттуда по приглашению Якушева – в Москву.

Так и случилось. Рейли приехал в Париж и встретился с Кутеповым. Оказалось, что они фактически не нужны друг другу, поскольку Рейли не питал иллюзий относительно белой эмиграции и не возлагал на нее никаких надежд. Его взгляд был обращен в сторону «внутренних сил России», и, следовательно, основное внимание уделялось «Тресту».

Его ожидали в Хельсинки в конце сентября, о чем Мария Захарченко сообщила Якушеву в Москву.