Сидней Рейли: Жизнь и приключения английского шпиона из Одессы

Абрам Львович Животовский — личность весьма интересная. Он приходится родным братом Анне Львовне Бронштейн, в девичестве Животовской, матери Льва Троцкого, а следовательно, дядей будущему «демону революции». Как утверждает историк Игорь Лукоянов, свою бурную карьеру Абрам Животовский начинал шулером в Московском купеческом клубе. Потом уехал на Дальний Восток и там сколотил свой капитал. К 1910–1911 годах Животовский был уже купцом 1-й гильдии, крупной фигурой в финансовом мире Петербурга и одним из ведущих акционеров появившегося в 1910 году Русско-Азиатского банка. Председатель правления банка — известный промышленник и финансист Алексей Путилов — за несколько лет превратил его в крупнейший банк России. Вряд ли Рейли мог себе представить, что племянник Животовского вскоре станет одним из руководителей революционной России, а он, находясь в подполье, будет строить планы по его свержению и аресту. История — штука забавная.

В «питерский круг», в котором теперь вращался Рейли, входил и Александр Грамматиков — довольно известный в Петербурге адвокат, общественный деятель, гурман, любивший много и со вкусом поесть в ресторанах, упитанный и жизнерадостный человек. И опять-таки — никто не мог представить, что вскоре именно этот любитель ресторанов будет помогать Рейли скрываться от чекистов, а Рейли — рассматривать его в качестве кандидата на пост министра в новом русском правительстве, которое должно быть сформировано после свержения большевиков.

Пока же Рейли со своими друзьями часто проводил время в таких ресторанах, как «Вена», на углу Малой Морской и Гороховой улиц, или «Кюба» — на углу Большой Морской и Кирпичного переулка. Тогда это были по-настоящему «культовые» места для светского и богемного Петербурга. Их посещали великие князья, промышленники, «миллионщики», известные представители «культурной богемы». Здесь давали ужины и обеды в честь Айседоры Дункан и Матильды Кшесинской, здесь бывали Федор Шаляпин, Иван Бунин и многие другие.

Владимир Крымов описывал один из банкетов в «Кюба», на котором присутствовал и Рейли. «Рейли свободно говорил на нескольких языках, — вспоминал он, — и как-то на юбилейном банкете в ресторане “Кюба”, где было много сотрудников “Нового времени” и разные иностранные корреспонденты и дипломаты, речи говорились на разных языках, и все переводил гладко и правильно с одного языка на другой именно Рейли. Его сухое лицо никогда не выражало внутренних переживаний, он был всегда точно в маске».

Комиссионных, которые зарабатывал Рейли, вполне хватало, чтобы посещать «Кюба» и «Вену». Тем более что нередко банкеты их компании оплачивались за счет средств «Нового времени». «У меня была доверенность старика Суворина [Алексея Суворина, владельца газеты. — Е. М. ] и деньги были под моим контролем, я подписывал чеки…» — признавался Владимир Крымов. Впрочем, судя по его же воспоминаниям, благосостояние Рейли менялось «скачкообразно». Были и такие плохие для него времена, когда он не имел возможности оплачивать дорогую квартиру один, и ему приходилось снимать ее с кем-нибудь еще. Известно, что осенью 1911 года Рейли делил квартиру с сотрудником «Восточно-Азиатской пароходной компании» Эдуардом Гофманом, которого в октябре того же года нашли в квартире мертвым, с револьвером в руке. Полиция объявила, что он покончил жизнь самоубийством, потому что была обнаружена предсмертная записка Гофмана, в которой тот писал, что присвоил большую сумму казенных денег, а потом проиграл ее в карты. Но никто не слышал, чтобы Гофман страдал игроманией, да и сам Рейли рассказывал своим знакомым, что его сожитель никогда игроком не был и удивлялся, что не видел у него якобы присвоенных денег. Такая вот таинственная история.

Крымов писал, что «до войны денежные дела Рейли были плохи». Но тогда возникает вопрос — на какие средства ему удавалось вести светскую жизнь и ходить к «Кюба»? По мнению Крымова, все дело в том, что он слишком быстро тратил деньги, которые зарабатывал, а тратил он их как раз на прожигание жизни. Но не только, конечно, на нее.

Немало средств уходило у него на покупки различных артефактов, связанных с его кумиром Наполеоном. Рейли хорошо знали в антикварных магазинах и в аукционных домах русской столицы. Да и из поездок по Европе он редко приезжал с пустыми руками. «Наполеоновская коллекция» Рейли пополнялась. «Особенно хорошо он знал эпоху Наполеона Первого, — писал Крымов. — Он рассказывал о Наполеоне что-то совсем новое, чего другие не знали, находил это в тех же книгах, которые читали и другие, но другие этого не замечали, а он как раз на этом останавливал свое внимание».

Маргарет и Надежда