Сидней Рейли

«Я еду в Париж через Лондон и надеюсь увидеться с Вами в четверг или, в крайнем случае, в пятницу. Вынужден признать, что ситуация сейчас обстоит намного хуже, чем я предполагал по ранее полученной мною информации. Похоже, что в последний момент, буквально перед тем как они намеревались завершить всю операцию, четверо из них, проходя через лес, подверглись неожиданному нападению бандитов. Они оказали сопротивление, в результате чего двое из них были убиты наповал. Матт^{697} был серьезно ранен, а четвертого они захватили, с собой»^{698}.

Бойс закончил свое письмо обещанием встретиться с ней в Париже, когда у него будут свежие новости. Однако история, изложенная Бойсом, не вызвала доверия у Пепиты, так как к этому времени она уже начала подозревать, что Бойс работал на ОГПУ и заманил в ловушку ее мужа^{699}. Подобные подозрения падали на Бойса не в последний раз.

Из материалов допросов Рейли видно, что следователи ОГПУ были явно не удовлетворены той информацией, которую он сообщил о себе. 13 октября Стырне предъявил Рейли ультиматум, заявив, что, если он будет отказываться давать откровенные показания следствию, это будет иметь для него крайне серьезные последствия, на что Рейли ответил: «Я не могу на это пойти»^{700}.

17 октября он вновь написал заявление Стырне, в котором отказывался сообщить «подробную информацию», которую ОГПУ хотело от него получить^{701}.

После этого Рейли подвергли методам психологического давления, которые, в конце концов, вынудили его сотрудничать со следствием. Но даже до этого момента, очевидно, Рейли делал все, чтобы выиграть время.

Каким же образом ОГПУ удалось заставить его заговорить? Ответ на это мы можем найти в тюремном дневнике самого Рейли. Микроскопическим почерком на тонких листках папиросной бумаги он ежедневно записывал карандашом все события, произошедшие с ним за день. Эти записи он прятал в своей одежде, постели, а также в щелях растрескавшейся штукатурки. Позже эти листки были обнаружены при обыске его камеры, а технические специалисты ОГПУ сфотографировали их с сильным увеличением^{702}. Чтение этих дневников не оставляет никаких сомнений в том, что они написаны Рейли. Построение фраз, грамматика, сокращения в тексте не только типичны для общего стиля письма Рейли, но вполне согласуются с образцами дневниковых записей, которые он вел ранее.

В 1992 году Робин Брюс Локкарт поставил под сомнение подлинность этого дневника в своей новой версии книги «Король шпионов»^{703}, отвергнув его как «советскую фальшивку». Если бы это была фальшивка ОГПУ, созданная с исключительной целью ввести Запад в заблуждение, почему, в таком случае, оно не использовало ее в течение шестидесяти четырех лет коммунистического правления в Советском Союзе? Напротив, дневник Рейли оставался засекреченным на самом высоком уровне и все это время хранился в архивах советской госбезопасности.

Вопрос, впрочем, в другом: что заставило Рейли вести тюремный дневник? Наиболее вероятное объяснение этому мы видим в том, что Рейли до конца надеялся, что за него заступится английское правительство. Если бы это произошло, то он, несомненно, попытался бы тайно вывезти этот дневник с собой. Как и в случае с открыткой, которую он отправил Эрнсту Бойсу за несколько минут до своего ареста, главной целью этих дневников было продемонстрировать всем, что он побывал в пасти льва и выбрался оттуда целым и невредимым. В нем также содержится описание методов следствия ОГПУ, которые, как он считал, будут очень интересны английской разведке. Сам дневник содержит множество сокращений, мы приводим из него лишь те выдержки, смысл и содержание которых не вызывает никаких вопросов.

«Пятница, 30 октября 1925 г.^{704}