Сидни Шелдон. Интриганка-2

Лекси подписала стандартные бланки согласия на аборт.

– Когда я могу пойти в свою палату?

– Как только будете готовы, мисс Темплтон. Одна из наших сестер покажет вам дорогу.

Глядя вслед идущей к дверям Лекси, девушка вздохнула. Не важно, кто ты: испуганный подросток или умудренный жизнью топ-менеджер, как бы ты ни храбрилась, аборт – это всегда тяжко и грустно. Часть души Лекси Темплтон умрет сегодня. И никогда не оживет.

Медсестра вдруг решила, что на следующей неделе поищет другую работу.

Голос командира гремел в динамиках салона.

– Ценю ваше терпение, господа. Нас попросили сделать еще несколько кругов. Скоро сядем.

Дружные стоны пассажиров разбудили Гейба. Сквозь крохотный пластиковый иллюминатор он видел раскинувшийся внизу Нью-Йорк. И в сотый раз спросил себя, какого черта вздумал вернуться.

«Ты знаешь почему.

Потому что без этого нельзя.

Твое сердце навсегда осталось здесь…»

– Сегодня мы немного вышли из расписания, – сочувственно улыбнулась сестра, хлопотливо перемещаясь по комнате. Отдернула занавески, заменила графин с водой. – Скорее всего вы попадете в операционную около четырех. Принести вам журналы? К сожалению, вам пока нельзя есть.

Лекси сухо улыбнулась.

Можно подумать, она хочет есть!

Хоть бы чтение немного отвлекло ее!

– У вас есть сегодняшний «Уолл-стрит джорнал»?

– Э… нет… боюсь, что нет, – растерялась девушка. – У нас есть «Вог» и «Ин стайл». И по-моему, «Ю-эс уикли». Хотите?

– Нет. Спасибо.

Лесли машинально схватила пульт и включила Си-эн-эн. Четыре часа. Целая вечность.

Она бы выписала чек на миллион долларов, чтобы потеснить очередь и покончить со всем этим прямо сейчас. Какой смысл иметь деньги, если не можешь получить все, что пожелаешь?

Гейб запрыгнул в такси. В салоне было грязно и пахло залежалыми такос[40].

– Парк-авеню, пожалуйста. Здание «Крюгер-Брент».

– Их там больше нет.

Водитель обернулся. Здоровенный мексиканец с огромными пятнами пота под мышками обдал Гейба запахом такос.

– Они разорились, помните? Или вы не смотрите новости?

– Точно. Я и забыл.

Ну конечно, Лекси, должно быть, перебралась в новое здание. Но куда?

Гейб глянул на часы. Уже три, и он устал как собака. Может, не стоит разыскивать Лекси сейчас? Он поедет в отель, немного поспит, а вечером приедет к ней домой.

– Знаете, я передумал. Везите меня в отель «Плаза».

– Как пожелаете, сэр.

Тонкая игла вошла в вену.

– Сейчас у вас немного закружится голова, – предупредила сестра. – Расслабьтесь. Я приду за вами через четверть часа.

Лекси бессильно обмякла. Когда сестра ушла, она заплакала в подушку.

– Прости меня, детка…

В коридоре переговаривались медсестры.

– Она действительно хорошенькая. Даже без макияжа.

– Верно. Никогда не подумаешь, что ей уже сорок. Как по-твоему, она делает себе ботокс?

– Ни в коем случае. Это же видно.

– Да, но за такие деньги она может получать все самое лучшее. Вдруг мы просто ничего не замечаем?!

– Она очень богата?

– Представляешь, купила «Крюгер-Брент» за наличные. Так что, полагаю, она не беднее Билла Гейтса. Знаешь, будь у меня ее деньги и внешность, наверное, нашла бы чему улыбаться. А она выглядит такой печальной!

– Брось, Перл, с чего тут веселиться? Она пришла на аборт и вряд ли в настроении ходить «колесом» по всему коридору.

– Наверное, ты права. Интересно, а кто отец?

Они прошлись по списку любовников Лекси, словно обсуждали героиню «мыльной оперы». Но тут подошедший врач положил конец дискуссии.

Да и какая разница, кто отец? Через пару часов ребенка вообще не будет.

Врач была женщиной. Интересно, она сама делала когда-нибудь аборт? И как вообще врачи приходят в эту клинику?

– Как только введем наркоз, начинайте обратный счет от двадцати. Договорились?

Болезненный укол.

– Начинайте считать.

– Двадцать, девятнадцать…

Лекси подумала о матери, давшей ей жизнь. Думала ли она, что может умереть? Что пожертвует своей жизнью ради новой жизни, зародившейся в ее чреве?

– …пятнадцать, четырнадцать…

Лицо Макса. Он брал ее. Бешено. Страстно. Она кончала, выкрикивая его имя.

– …двенадцать, одиннадцать…

Свет медленно мерк. Она почувствовала, что тонет, глубже и глубже скользя в темноту.

Гейб! Гейб здесь! Он что-то говорил. Она видела его лицо. Видела, как шевелятся губы, но не слышала ни единого слова. Но почему он яростно машет руками? Что-то неладно.

– Прости… Прости, Гейб, – пробормотала она.

И тут он исчез.

Сначала она подумала, что спит. Только когда Гейб взял ее за руку, она поняла, что он действительно с ней.

Она лежала в больничной палате, в той самой, где находилась перед операцией. Рядом сидел Гейб.

– Что случилось? Все закончилось?

Он поцеловал ее в лоб.

– Ты имеешь в виду операцию? Нет. Я не позволил. Убедил доктора, что ты все еще не уверена.

Из глаз Лекси полились слезы.

– Я ошибся? Ты так сильно хотела избавиться от ребенка? – тоскливо спросил он. – Это ведь наш ребенок, верно?

Лекси с несчастным видом кивнула.

– Как ты узнал, что я здесь?

Гейб рассказал, как сел на первый же самолет из Кейптауна, потому что больше не мог без нее жить.

– Я ехал в отель, но в последний момент передумал и остановился у прежнего здания «Темплтон».