Сидни Шелдон. Интриганка-2

Его речь, вернее, проповедь, – как с горечью подумал Огаст, – была направлена в адрес кузины, Лекси Темплтон. Он вел себя так, словно эти двое наследников были единственными людьми в комнате. Обоим предстояла стажировка от Гарвардской школы бизнеса. Когда они окончат университет, будут работать в компании. Но лишь один займет кресло председателя: должность, предназначенная только для членов семьи.

По общему мнению, избранником будет Макс. Помимо своего увечья, Лекси имела репутацию тусовщицы, и никто всерьез ее не принимал. В первый день стажировки она прибыла к зданию компании на заднем сиденье «дукатти», обнимая длинными загорелыми ногами его владельца, Рики Хейлза. Длинные светлые волосы девушки развевались на ветру.

Рики был барабанщиком модной рок-групы «Флеймз». Мало того, что почти каждый дюйм его кожи был покрыт татуировкой, – он так плотно сидел на игле, что Кортни Лав по сравнению с ним казалась матерью Терезой. Папарацци обожали его не меньше Лекси.

Лекси наградила Рики долгим поцелуем прямо на ступеньках «Крюгер-Брент». Назавтра снимок красовался во всех утренних таблоидах.

Лекси Темплтон была загадкой, иногда казавшейся беззащитным ребенком, иногда – прожженной потаскухой, чем интриговала и представителей прессы, и помешанных на Блэкуэллах читателей. Но Огаст подозревал, что сцена с Рики Хейлзом была предназначена не для репортеров. Этакая деликатная попытка уязвить кузена, вечно мрачного Макса Уэбстера.

Соперничество между наследниками больше напоминало бои без правил. Они чем-то походили на сестер Уильямс, объявивших на своем первом Уимблдонском турнире, что считают серьезными соперницами исключительно друг друга, чем мгновенно обозлили всех остальных теннисисток. Но в отличие от сестер Уильямс Лекси и Макс питали пламя вражды сексуальным напряжением такой силы, что окружающие буквально физически ощущали его. Правда, ни один из них не собирался в этом признаваться. Даже себе.

В ушах Огаста прозвенел голос Миранды: «Это фамильный бизнес. И все решения принимают Блэкуэллы».

Огаст оглядел сидевших за столом. Кроме него, Макса и Лекси, здесь было еще три менеджера. Гарри Уайлдер, седовласый экс-академик с мохнатыми бровями, был старше всех присутствующих и заседал в совете директоров вот уже десять лет. Питер Темплтон был его партнером по игре в гольф. Но кроме благородной внешности и хороших манер, он ничем не мог похвастаться. Пользы для компании от него никакой не было. И никто не принимал его всерьез, особенно Огаст Сэндфорд. И тот факт, что Гарри был назначен ответственным за работу интернет-отдела, ничего хорошего не сулил.

Рядом с ним сидел Джим Брутон, считавшийся энергичным и многообещающим сотрудником. Точная копия молодого Фрэнка Синатры, он крепче всего дружил со своим зеркалом. На втором месте была его грудастая секретарша Анна. И только на третьем, вернее, тридцатом месте стояла преданная жена Салли, мать трех его законных дочерей: Коринны, Полли и Тиффани, которых Джим напыщенно именовал наследницами (двое незаконных сыновей Ронни и Карлтон, о которых жена и дочери не подозревали, жили вместе со своей матерью в Лос-Анджелесе).

Сказать, что Огаст презирал Джима, означало ничего не сказать. Но даже он был вынужден признать, что Джим умен. Он утроил доходы биотехнического отдела, который возглавлял в начале девяностых. Джим не скрывал, что намерен сделать интернет-отдел столь же прибыльным предприятием.

«Только через мой труп», – подумал Огаст.

По другую сторону от Джима сидела молодая женщина, Табита Кру, недавняя выпускница юридического факультета Стэнфорда. Табита была довольно привлекательной: правильные черты, собранные в конский хвост волосы, минимум косметики. Говорили, что она, еще учась в колледже, создала и продала небольшой дотком и заработала неплохие деньги. Поэтому ее взяли в команду и обязали присутствовать на сегодняшнем совещании. Огаст смотрел в бесстрастное, не обремененное макияжем лицо Табиты и не мог представить эту женщину включающей стиральную машину, не говоря уже о таком сложном бизнесе. Она казалась… совершенно невыразительной. Серостью. Особенно по сравнению с Лекси Темплтон.

Вот у этой курочки, должно быть, между бедер пылает пламя. Не будь она так одержима своим напыщенным болваном кузеном, как бы здорово было затрахать ее до умопомрачения, чтобы выколотить всю спесь! Сексуальная, самодовольная, чванливая…

– Мистер Сэндфорд! Мы вам наскучили?

Джим Брутон в упор смотрел на Огаста. На губах его играла насмешливая улыбка.

Наскучили, и еще как! До полусмерти!

– Прошу прощения. Не могли бы вы повторить вопрос? – в свою очередь, улыбнулся Огаст.

– Мистер Уэбстер предлагает обратиться с заявлением к совету директоров и попросить увеличить бюджет, чтобы сделать необходимые приобретения. Мисс Темплтон с ним не согласна. Я и Гарри хотели бы знать ваше мнение.