Сидни Шелдон. Интриганка-2

Только упрямое, сверхчеловеческое терпение Аннабел спасло их брак. Спустя шесть ужасных, унизительных месяцев без поцелуев, ласк и секса она взяла дело в свои руки. В буквальном смысле слова. Как-то ночью, игнорируя протесты Макса, она стала ласкать его вялый пенис. Ничего не произошло.

– Я твоя жена, Макс. Я – женщина. Войди в меня!

– Прекрати! – брезгливо бросил Макс, ненавидевший, когда она так говорила.

– Не прекращу. С меня довольно!

– Иисусе, Аннабел! Я не могу поднять его по команде, ясно?

Она взяла его в рот, и Макс против воли почувствовал, как твердеет плоть. Образы, ненавистные, мерзкие образы матери и Лекси, вползали в его мозг, как сточные воды.

– Пожалуйста, остановись, – уже тише попросил он.

Но Аннабел не остановилась.

Оседлав мужа, она ввела в себя его член и стала подниматься и опускаться, сжимая его внутренними мышцами, до тех пор, пока Макс, громко всхлипнув, не кончил. Потом он несколько часов рыдал в ее объятиях.

Этой ночью Аннабел поняла, что ее муж болен.

Этой ночью она зачала сыновей-близнецов.

Прежде чем подняться с постели, Макс подождал, пока дыхание Аннабел не стало ровным. Таблетки лежали в ванной. Он проглотил целую горсть, плеснул в лицо холодной водой. Из зеркала на него смотрело зеленоватое, как у привидения, лицо.

Нужно собраться перед завтрашним заседанием совета директоров. Огаст Сэндфорд постоянно пытается его достать! Стоит один раз выказать слабость, и он набросится на Макса, чтобы растоптать.

Именно Сэндфорд потребовал созыва завтрашнего, внеочередного заседания. С самого начала он был против стратегии Макса, решившего свернуть операции отдела недвижимости за рубежом и сосредоточиться исключительно на американском рынке. Огаст хотел, чтобы компания следовала политике Лекси Темплтон, но Ив ничего не желала слышать.

– Ты не щенок Лекси! «Крюгер-Брент» – ведущий, а не ведомый.

В результате фирма недополучила сотни миллионов долларов. Теперь совет директоров хотел слышать кое-какие ответы.

Макс на цыпочках вошел в детскую и с привычным изумлением уставился на спящих мальчиков. Джорджу и Эдварду скоро должно было исполниться три года. Они были так совершенны, что Макс иногда боялся до них дотронуться. Крохотные копии Аннабел: светловолосые, крепкие и милые.

– Дорогой, уже четыре утра. – В дверях стояла сонная Аннабел. – Ради всего святого, ложись в постель.

– Иду. Извини.

Макс покорно последовал за женой в спальню.

Интересно, смотрел ли отец на него, спящего?

Любил ли он сына, как теперь его сын любит своих мальчиков?

Кошмары продолжали преследовать его.

Тара Макгрегор, весело хихикнув, поставила в духовку смесь для детского торта.

Что за вздор! Она ведет себя, как шестнадцатилетняя дурочка!

Но счастье так и рвалось наружу.

Сегодня Гейб собирался приехать домой пораньше. Отпраздновать с семьей свой день рождения. Дети испекли ему торт и сами сделали подарки из туалетной бумаги, блесток и клея. (Джейми изготовил великолепную ракету, а Колетт никого не удивила, склеив Русалочку. Гейб будет в восторге.) Но Тара сбережет лучший подарок напоследок. И уже сейчас не могла дождаться того момента, когда увидит лицо Гейба, узнавшего о чудесной новости.

Она опять беременна! По чистой случайности. В сорок один, подумать только! Со вчерашнего утра, когда Тара увидела две полоски на тесте для беременных, из горла так и рвался смех.

Она посмотрела на кухонные часы: половина четвертого. Гейб обещал быть дома к четырем.

В дверь позвонили.

Он приехал! Раньше, чем обещал! Два чуда в один день!

Тара побежала открывать, обогнав по дороге горничную Малу.

– С днем рож… ой, чем могу помочь?

Перед ней стоял черный гигант лет двадцати восьми, с лицом, испещренным шрамами от угрей, и таким пустым, холодным взглядом, что Таре стало не по себе.

– Твой муж дома? – прошипел он.

Тара вдруг испугалась и попятилась.

– Да. Наверху, – солгала она. – Боюсь, он сейчас занят. Приходи в другое время.

Она попыталась захлопнуть дверь, но чернокожий, улыбаясь, надвинулся на нее, оттолкнул и вошел. Не успела Тара оглянуться, как он поднес к ее горлу отвертку.

– Молчи, сука, и останешься живой! – выдохнул он. На Тару повеяло запахом марихуаны. – Где сейф?

На лестнице появилась Мала и, увидев, что происходит, истерически завопила.

– Дети! – крикнула Тара. – Уведи детей!

Горничная повернулась и убежала. Тара ощутила острую боль. Мужчина чиркнул отверткой по щеке, едва не задев левый глаз. Из раны хлынула кровь.

– Я сказал тихо! – проревел он, и неожиданно прихожая наполнилась людьми: шестеро или семеро чернокожих ворвались в комнату. Все были под кайфом. Тара оглядела громил, пытаясь найти знакомое лицо. Они, должно быть, явились из ближайших предместий. Если она знакома с чьей-то семьей и сможет напомнить о себе…

Наверху пронзительно закричала Колетт. У Тары застыла в жилах кровь.

– Не мучайте ее! Пожалуйста! Возьмите все, что хотите! Только не трогайте моих детей!