Сидни Шелдон. После полуночи

– Она не должна узнать об этом. Никогда, – выдавил он наконец. – И больше такого не случится. Давай посчитаем это мгновенным безумием и пойдем дальше, не оглядываясь на прошлое.

– Разумеется, – кивнула Конни. – Если ты хочешь именно этого.

По дороге домой ее трясло от ярости. Идти дальше? Дальше?! Куда? Куда ей идти?! Становиться обедневшей матроной среднего возраста, живущей на грани нищеты, вместе с некогда успешным мужем? Питаться крошками со стола младшей сестры?

«Хрен тебе, Ленни Брукштайн! Ты у меня в долгу. И теперь самое время платить. Думаешь, я позволю тебе спокойно порхнуть в объятия Грейс?»

– Мама, мамочка, смотри на меня!

Кейд уже сидел на качелях, болтая тоненькими ножками, чтобы набрать скорость, после чего со стуком шлепнулся на песок.

– Видела, как высоко я взлетел? Видела?

– Видела, дорогой. Здорово.

Конни потуже стянула на плечах тонкую летнюю шаль. Кашемир из Шотландии. Подарок от Грейс на день рождения.

Скоро все, чем они владеют, окажется подарками Грейс. Еда на столе, рубашки детей…

При мысли о том, что следующую неделю придется провести с младшей сестрой и ее мужем в их великолепном нантакетском поместье, Конни затошнило.

А уж если вспомнить их маленький тет-а-тет с Ленни во время танца на балу! Ублюдок имел наглость разозлиться на нее. На нее! Можно подумать, это она его преследовала! Ленни заигрывал с ней, а потом бросил как ненужную тряпку. Удрал назад к идеальной супружеской жизни! А теперь Конни должна благодарить его за оплаченный билет на самолет, а потом сидеть в шестидесятимиллионном доме и наблюдать, как хозяева обжимаются?

Но что она могла поделать, если Майкл заявил: «Я бы хотел полететь. Было великодушно со стороны Ленни пригласить нас. Неплохо бы отдохнуть от Нью-Йорка. Поплавать на яхте, подышать свежим воздухом…»

Майкл всегда симпатизировал Ленни. Но то Майкл. Он вообще был очень дружелюбен. И когда Ленни вчера вечером пригласил их в поместье, едва не целовал ему руки.

Но Майкл Грей не знал.

И если Ленни Брукштайн поступит как порядочный человек и даст Конни то, что положено по праву, никогда не узнает.

Глава 5

Нантакетский дом супругов Брукштайн – идиллический просторный особняк, крытый серой сланцевой черепицей, – находился совсем недалеко от Клифф-роуд, на северной стороне острова. Главное здание – это десять спальных апартаментов, бассейн и спа, самый современный кинотеатр, собственный повар и кухня ресторанного уровня, а также длинная островерхая терраса, известная в Нантакете как «вдовья дорожка», потому что в прежние времена жены моряков взбирались на крыши и часами смотрели в море, ожидая возвращения мужей.

Сады, засаженные лавандой и розами, окруженные живой изгородью, подстриженной в европейском стиле, каскадом спускались со склона холма на один из самых малолюдных и престижных пляжей на острове. Внизу находилось четыре гостевых коттеджа, очаровательных, увитых глицинией кукольных домика, каждый с миниатюрным двориком и белым палисадником. В любом другом месте эти коттеджи выглядели бы невыносимо шикарными, но здесь, на этом волшебном острове, где само время, казалось, остановилось, они сами стали частью магии. По крайней мере так считала Грейс. Именно она выстроила и обставила домики, вплоть до последней наволочки от Ралфа Лорена и антикварной викторианской ванны с львиными ножками.

Грейс обожала Нантакет. Именно здесь они с Ленни поженились: вне всякого сомнения, то был счастливейший день в жизни Грейс. Но дело было не только в этом. Здесь царила простота, ничего подобного не было нигде больше. Конечно, в Нантакет были вложены деньги. Серьезные деньги. Крохотные трехкомнатные рыбацкие коттеджи на Сайасконсет-Бич продавались от двух миллионов и выше. Летом рестораны, имевшие звезды Мишлен, такие как «Саммерхаус», брали за лобстера «Термидор» дороже, чем парижский «Георг V». Модные бутики вывешивали в витринах тысячедолларовые кардиганы. Галереи, представлявшие местных художников, продавали самым богатым жителям картины за суммы, выражавшиеся в шестизначных, а иногда и семизначных цифрах.

И все же Нантакет намеренно оставался в тени. За все годы, что Грейс приезжала на остров, она никогда не видела спортивных авто. Миллиардеры и их жены разгуливали по городу в шортах-хаки и белых хлопчатобумажных футболках из «Гэп». Даже яхты, стоявшие в гавани, выглядели скромно, не то, что кричаще-безвкусные суда в Ист-Хэмптоне, Палм-Бич или Сен-Тропезе. Здесь Ленни плавал на обычной сорокасемифутовой парусной яхте. Он умер бы от стыда, прежде чем показался бы в этих местах на трехсотфутовой «Кворум куин», хотя, когда они были на Сардинии, Грейс с превеликим трудом могла выманить мужа на берег.

Нантакет был местом, где богатые люди притворялись обычными. По крайней мере казались скромнее, чем были на самом деле. И это пробуждало в Грейс тоску по детству, идиллическим временам в ее жизни. Временам невинных удовольствий.