Сидни Шелдон. Узы памяти

– Сначала я гадала, уж не ошиблась ли, преследуя Хэмлина все эти годы. Но потом решила, что нет. Он лгал ради тебя. Защищал, зная, что ты виновата в смерти Нико, и сделал все, чтобы помочь тебе избежать правосудия. Поэтому теперь должны были пострадать вы оба. Билли и тебе следовало понять, что это такое – потерять дитя.

– Майкл! – выдохнула Алексия.

– О да, Майкл!

Люси небрежно взмахнула рукой.

– К сожалению, Майкл выжил. Хотя я пытаюсь утешиться мыслью, что он, считай, мертв. Возможно, это более болезненно, – вздохнула она.

Алексия ощутила такую ненависть, что, кажется, даже задохнулась.

– Моим самым большим разочарованием было не известие, что твой ничтожный сын выжил. А то, что Хэмлин так и не увидел, как умирает его дочь. После многих лет терпеливого выжидания у меня украли возможность заставить Билли пережить такую потерю. Какой-то торчок из Лондона воткнул нож в его сердце и подарил легкую смерть.

Люси с горечью покачала головой. Злоба, изливавшаяся из ее рта, была непереносимой.

– Такое трудно пережить.

– Еще бы, – процедила Алексия. Боль в щиколотке все усиливалась.

– Но ты все равно велела убить Дженнифер Хэмлин. Просто так. Совершенно невинную молодую девушку.

– Ты меня не слушаешь? – взвизгнула Люси. – Этот ублюдок не видел, как страдает его дочь перед смертью. Как моя мать после смерти Нико! Он уже избежал правосудия. Как и ты! Я должна была исправить положение. Глаз за глаз… так хотел Бог. Смерть одного ребенка за смерть другого.

Не было смысла пытаться урезонить Люси. Теперь Алексия это видела. Многолетняя скорбь, которую Люси так любовно лелеяла, постепенно превратилась в ненависть, потом в ярость и, наконец, в психоз. Но она не позволит Люси убить ее, не нанеся ответного удара. Не заставив Люси страдать хоть немного за все, что она сделала с Майклом и другими жертвами.

– Ты толкуешь о правде, – заметила она. – Но правды не знаешь. Выжидая и наблюдая все эти годы, ты столько пропустила. Жалкая ты!

Люси негодующе прищурилась:

– О чем ты?

– Билли был убит не торчком.

– Неправда! Так сказано в полицейском отчете. Его убил наркоман, которому понадобилась доза.

– Вздор! – издевательски бросила Алексия. – Полиция понятия не имела, кто это сделал. И не имеет. Зато знаю я. Это был Тедди!

Глаза Люси были полны недоумения.

– Нет… это невозможно.

– Еще как возможно! Это факт!

Алексия наслаждалась, поворачивая нож в ране.

– Он сам сказал после того, как его обвинили в убийстве Эндрю Бизли. Сделал это, чтобы защитить меня, защитить нашу семью. Он все знал с самого начала и простил меня. Так что после всех этих лет ожидания Тедди обогнал тебя на финише!

– Заткнись! – заверещала Люси. – Я тебе не верю!

– Веришь! – улыбнулась Алексия.

– Какая теперь разница? И кому это интересно? Хэмлин мертв, его дочь мертва, и скоро ты к ним присоединишься.

Сунув руку в рюкзак, она вытащила наручники.

– На колени!

Алексия покачала головой.

– На колени!

Люси снова прижала дуло пистолета к виску Алексии.

– Не могу, Люси, – спокойно ответила та. – Моя щиколотка. Я с места не сдвинусь.

– Прекрасно! – рявкнула Люси и с силой опустила левую ногу на щиколотку Алексии. Последнее, что слышала Алексия, – собственные вопли и треск костей. Потом все почернело.

Саммер остановилась и прислушалась, неподвижная и настороженная, как олень в лесу.

«Это крик чайки? Или человека?»

Она снова застыла. Хоть бы услышать еще раз. Но вокруг было тихо.

Саммер и раньше ходила по этим тропинкам с матерью, но давно, в отрочестве. Они были так перепутаны, что трудно запомнить дорогу, а жара вместе с усталостью и паникой не давали сосредоточиться.

Она пыталась не думать о письме матери: отчасти предсмертной записке, отчасти исповеди. Но в целом – безумном продукте несчастного помутившегося рассудка. Тон изложения постоянно менялся. О Майкле она писала деловито: «Я знаю, ты испытаешь боль, дорогая. Но боюсь, это было необходимо сделать…» За этим следовали цитаты и ссылки на Библию, показывавшие, насколько поврежден разум Люси.

«Она больна, – думала Саммер. – Нуждается в помощи».

Но ничто не могло извинить или скрыть того, что сделала мать и что еще намеревалась сделать.

«Я должна найти ее. Должна. Если она увидит полицию, запаникует».

Саммер была почти у океана, слышала ритмичный шум прибоя. Ботинок обо что-то стукнулся, она остановилась и наклонилась, подняла пустую пластиковую бутылку из-под воды. «Нантакет спринте». Мать всегда покупала воду этой марки.

– Мама! – крикнула она.

«Ничего».

– Мама, это я, Саммер! Ты меня слышишь?

Но ее слова заглушил не ветер, не прилив, а другой шум. Шум, доносившийся сверху.

Люси подняла глаза.

«Вертолет. Только его не хватало».

Возможно, это просто береговая охрана, как всегда, облетает побережье. С другой стороны, Саммер уже могла прочитать письмо. Люси не может рисковать.