Сидоровы Центурии

Приведенные Аркадием Моисеевичем примеры половой жизни и сексуального поведения животных вызвали у слушателей удивление. Нет, оказывается, единой нормы и правила для продолжения рода, и у каждого вида живых существ основной инстинкт проявляется по-разному. Некоторые примеры показались даже очень поучительными, например, про глубоководных удильщиков: во время полового акта самец впивается зубами в самку и пьет ее кровь в обмен на свою сперму; затем тела самца и самки срастаются вместе и остаются в таком виде навсегда.

Лично Павлову больше всего понравилась рассказ Аркадия Моисеевича о моржах. Как известно, брачный сезон у этих ластоногих начинается с дележки самцами территории на участке берега или скалы. Самцы отвоевывают пространство с шумным раздражением и имитацией кровавых сражений. Победа достается тем, кто сильнее и опытнее. Месяцем позже приплывают девочки — "коровы". Все они уже беременны с предыдущего года. Каждая корова выбирает себе одного из самцов или загоняется в его гарем силой. Проигравшие сражения за территорию и создание гарема самцы уплывают, но держатся невдалеке. Вскоре после того, как "коровы" рожают детенышей, они забирают их в воду, чтобы учить плавать. Там "коров" уже поджидают юные или незадачливые холостяки, и… получают удовольствие, в то время как старые "быки" остаются на берегу и заботятся о своих интересах, связанных с недвижимостью.

По окончании познавательной лекции Мелисса и Наденька принялись убирать со стола закуску и посуду, а Павлов с Фишманом отправились в места общего пользования, чтобы помыть руки, да и заодно покурить и поболтать. Возле туалета была небольшая очередь, поэтому они вышли в тамбур.

Пользуясь тем, что они одни, Фишман спросил у Павлова, что он собирается делать с пленкой, на которую он снял НЛО. Павлов сказал, что не знает, но то, что опубликовать снимки в открытой печати ему точно не удастся, в этом он абсолютно уверен. Тогда Фишман предложил ему помочь проявить пленку по приезду в Новосибирск. Тем более, что Павлов, наверное, захочет повидаться с Татьяной Ивановной Добронравовой, которая проживает в Академгородке от его дома неподалеку, можно сказать, по соседству.

Когда они вернулись в купе, Аркадий Моисеевич продиктовал ему адрес и номер своего домашнего телефона. Павлов записал все это в своей записной книжке на одной странице с номером домашнего телефона и адресом Т.И. Добронравовой. А потом поинтересовался, знает ли он внучку Татьяны Ивановны Селезневу Ларису Николаевну?

Данная особа, — о чем он, разумеется, не стал распространяться, в 1974 году, будучи на зимних каникулах, приезжала в Москву и останавливалась погостить у Павловых в недавно полученной просторной трехкомнатной квартире на улице Теплый Стан. Он познакомил 18-летнюю студентку Новосибирского Ордена Трудового Красного Знамени государственного медицинского института со всеми достопримечательностями столицы, которые только знал. У них даже завязался мимолетный роман. Некоторое время они переписывались, а потом она сообщила ему, что выходит замуж.

— Как же тесен этот мир! — отреагировал на его вопрос Фишман.

Выяснилось, что он знаком не только с Ларисой, но и с ее мужем Игорем — молодым, но уже зарекомендовавшим себя врачом-нейрохирургом. По его сведениям, Игорь и Лариса недавно вернулись из Индии, где Игорь проходил стажировку.

— А меня никуда не отпускают, даже в Монголию, потому что знаете, почему, — пожаловался Фишман.

— Да, — согласился с ним Палов, — трудно быть евреем-ученым, особенно в СССР.

— Все равно так долго этот маразм с запретами на выезд продолжаться не может, — убежденно заявил Фишман. И еще он сообщил ему, что, по слухам, Татьяна Ивановна и ее внучка с мужем собираются съезжаться, так как Татьяне Ивановне уже тяжело вести домашнее хозяйство, а содержать прислугу по нынешним временам очень накладно.

III

Поезд приближался к городу Горькому, наверстывая упущенное в пути время. За окном купе было уже совсем темно. Павлов и Фишман сидели за столом, и пили виски. На всех четырех полках уже были положены матрацы и заботливыми и умелыми руками проводницы Алины застелены белоснежным постельным бельем. Наденька заняла верхнюю полку и что-то читала или делала вид, что она еще в состоянии это делать. Сильно захмелевшая Мелисса сидела рядом с Павловым и изо всех сил старалась "не вырубиться".

Интеллектуально созрев до приема очередной дозы спиртного, Фишман попросил Павлова произнести тост, в котором бы обязательно упоминались наука или великие ученые.

— Дима, даже не пытайтесь, там одни евреи, — сказала Мелисса и громко икнула, непонятно, что имея в виду, а затем сладко зевнула.

— Хорошо, — сказал Павлов, задетый за живое, — вы хотите тосты про ученых-евреев? Они есть у нас! И с выражением прочитал:

Жил да был в Швейцарии патентовед Эйнштейн,

Он как-то раз ударился башкою о кронштейн.

И заявил, что нету эфира не фига,

А масса сопрягается с энергией всегда.

По окончанью лекции он показал язык,

Чтоб умный сразу понял, ну а дурак возник,

И начал на коллайдерах материю гонять,