Сигареты и пиво

Я открываю рот, чтобы ответить, но отвечать мне нечего. У меня нет аргументов. К тому моменту, как я понимаю это, я снова остаюсь один.

— По поводу? — спросил я. Честно говоря, мне было нечего сказать Дагу. Но сказать что-то было надо.

— По поводу, говоришь? По поводу? По поводу моей чертовой дочери, которой нет дома. По поводу этого маленького говнюка, который сбил ее с пути. Вот по какому поводу.

— А, ну да, э… — Я посмотрел на Дага. Не такой уж он и страшный. Ему уже лет шестьдесят, если, конечно, у него есть хоть какой-то возраст. Такие всегда выглядят одинаково, неважно, сколько им лет. Говорят, именно таких и стоит опасаться. Но с меня уже хватит продавца Дага и его закидонов. И, как я уже сказал, не такой уж он был и страшный. Я сделал глубокий вдох.

— Знаешь, что ты можешь сделать, Даг? — сказал я. На улице было темно. Где-то мигал один фонарь, но он был слишком далеко и ни хера не решал. И в магазине за спиной Дага света тоже не было. Так что мне Даг казался эдаким долговязым черным пятном. Но я догадался, куда он смотрит, и посмотрел ему, типа в глаза. — Можешь взять свое пиво и сигареты, и…

— Я бы на твоем месте замолчал прям сейчас. — И я замолчал. Ну, чтобы не залупаться особо. Потому что это все-таки продавец Даг, и про него всегда ходили слухи.

— Я бы на твоем месте обдумал свое положение и только потом стал разевать свой хлебальник. Я бы подумал о других. Обо мне и моей Моне. И о твоем друге Финли.

— Финни, — сказал я. Потому что я знал, что Фин всегда терпеть не мог, когда его так называли. — Не Финли.

— Пускай Финни, — сказал он. — Но ты ему не друг. Мне все это не нравилось. Я хотел пойти домой и повтыкать в телик. И посрать мне, что в доме нечего выпить. Я поставлю чайник.

— Че?

— Не можешь ты считаться его другом. Будь ты его другом, ты бы за ним приглядывал.

— А кто сказал, что я не приглядываю?

— А ты приглядываешь?

— Ну да, конечно, я…

— Ну, тогда ты знаешь, где он, не так ли?

— Ага, он… — я посмотрел на свой дом.

Свет не горел. Наверное, он дрыхнет. Но я знал, что он не дрыхнет. Это было ясно, как месяц, который болтался у нас над головами, или как запах старого сыра, доносящийся из магазина Дага.

Даг сделал шаг вперед и сложил руки на груди. На улице не было ни звука, кроме его и моего дыхания и еще бешеного стука моего сердца. Я хотел сделать шаг назад, но вдруг так и застыл на месте, как собачье дерьмо в феврале. Лицо Дага оказалось меньше, чем в половине фута от моего. Он был с меня ростом и вдвое легче. Но в ту ночь, когда мы стояли у магазина, вес не решал ни хуя.

— Он у меня, — сказал Даг. — И Финли будет у меня, пока ты не избавишься от этого Ника и не вернешь мне Мону. И я тебе вот что скажу — он пробудет у меня еще один день. После этого можешь о нем забыть. Завтра в полночь, Ройстон Блэйк. Завтра в полночь.

— Че, бля? — сказал я через пару секунд. Но он уже свалил. Дверь закрыта, никакого Дага и в помине нет.

Я стоял на тротуаре один и пытался думать.

Фин у него? Он так сказал? Так вот где Фин был последний день или около того, запертый в подсобке, и колеса с кресла сняты, наверняка. Я вытащу Фина оттуда и объясню Дагу кое-что. Вот что я сделаю. Но мой кулак остался на месте, торчал передо мной как яблоко в карамели.

Слушайте, я вам не совсем все рассказал, когда говорил про Дага, Сэмми Блэра и сосиски, ну тогда, в детстве. Все пацаны пошли пить чай, и все такое, но не я. У меня-то не было мамы, которая позвала бы меня на чай. Когда мой старик пристаскивал домой полпакета холодных чипсов, это было за счастье. Так что я обошел дом. Пошел по переулку и перелез через высокую кирпичную стенку за задним двором Дага. Там было хорошо и тихо, и я почувствовал себя крутым, типа выполняю какое-то задание. Я подошел к самой стене дома и заглянул в окно.

Это была кухня. Свет горел, и я увидел, какая она у Дага чистая. А ведь тогда у Дага не было жены, так какого хуя у него кухня в такой чистоте? В нашем доме кухня была не такой. Я передвинулся к следующему окну. Гостиная, судя по виду, но свет там не горел. Я видел только телик и диван и больше ничего. Я отошел назад и заглянул в окна наверху.

Свет горел только в одном.

Я быстро пошарился по двору и за сараем Дага надыбал лестницу. Не очень длинную, но ее вполне хватило. Я подтащил лестницу к дому и поставил под святящимся окном. Это была очень странная комната, как я понял, когда поднялся. Не спальня, потому что там не было кровати. Да там вообще ничего не было, кроме нескольких коробок и деревянного стула, на котором сидел голый Сэмми.

Выглядел он смешно, тощий, как штакета, и бледный, как голубиное дерьмо. Я тихо поржал. Но потом перестал ржать и начал думать, почему он без одежды. То есть Даг вполне мог ненадолго запереть ворюгу, но на хер его раздевать? Я постучал в окно.

Сэмми посмотрел на меня. Глаза у него были огромные и красные, как глазунья с кетчупом по краям. Я видел, что он пытается что-то сказать, только у него не получается. Он смотрел то на меня, то на дверь.