Сигиец (СИ)

— Только дернись, — предупредил он, — и у него кровь из глаз брызнет! Брось оружие! Быстро!

Пришелец посмотрел на осоловевшего от страха Бруно, взгляд которого бесцельно блуждал по комнате. Посмотрел на ван Бледа, изуродованное лицо которого перекосило от бешенства.

И бросил меч на пол.

Но едва клинок звякнул о паркет, как пришелец вскинул правую руку и выбросил ее вперед с раскрытой ладонью. Стул с привязанным к нему Бруно скрипнул ножками по полу, сшибая ван Бледа с ног. Чародей потянул пленника за собой, но стул жестко застыл в полуопрокинутом положении, качнулся, встал на все четыре ножки и, противно скрипя по паркету, отъехал к софе.

Ротерблиц швырнул в незнакомца очередной шар огня в отчаянной попытке пробить защиту. Пришелец этого даже не заметил. Выхватил из кобуры на груди пистолет и выстрелил, почти не целясь. Ротерблиц зашипел от острой боли, схватился за простреленное плечо, зашатался и, сделав два неуклюжих шага, навалился на стол, опрокинув стоявший на нем хрустальный графин.

Пришелец подцепил носком сапога меч, ловко подбросил ногой и поймал, крепко сжав в руке. Вдел пистолет в кобуру на груди. Дернул щекой со шрамом. И тихо шагнул к ван Бледу. В серебряных бельмах отразилось перекошенное от ужаса лицо отползающего к стене криоманта.

Незнакомец протянул к нему свободную руку. Ван Блед почувствовал, как горло сдавливает невидимая удавка.

Ротерблиц собрал остатки силы арта. В ладони вспух слабый огонек, который пиромант, сжав до скрежета зубы, метнул в пришельца. Тот небрежно отмахнулся лезвием меча, теряя ван Бледа из вида на секунду.

— Respondendum! — прошептал криомант и исчез, оставив после себя лишь невесомо осевшую пыльцу.

Незнакомец метнул взгляд туда, где только что лежал ван Блед. Молча повернулся на носках и направился к Ротерблицу, стоявшему на коленях и привалившемуся к столу здоровым плечом. Подойдя к нему, пришелец оперся на меч, сгреб одежду на груди пироманта и приблизил его лицо к своему.

— Все, хватит! Сдаюсь! — зашипел Ротерблиц, зажимая раненое плечо. — Сдаюсь… ты победил…

— Пуля не серебряная, — сказал незнакомец. — Кость цела. Не умрешь.

— Вот спасибо за… хм… утешительный диагноз, доктор, — попытался усмехнуться пиромант. — Плохо, что паршиво стреляешь…

— Не собирался тебя убивать.

— Решил пытать? — облизнул пересохшие губы Ротерблиц.

— Зачем? — спросил незнакомец.

— Хм, ну как же… выведать ценные сведения. Зачем еще, хм, пытать людей? — раздраженно прошипел пиромант.

Незнакомец вновь вгляделся в его лицо и неожиданно отпустил его.

— Ты не знаешь ничего ценного, Франц Ротерблиц.

Пиромант увидел лишь собственные отражения в серебряных бельмах. По спине пробежал неприятный холодок.

— Значит, ты пришел, хм, не за мной? — поморщился от боли Ротерблиц.

— Пришел за ним, — незнакомец кивнул на Бруно, голова которого безвольно сникла к груди. — Ты не имеешь значения.

Он протянул пироманту руку. Ротерблиц с сомнением покосился на протянутую мозолистую пятерню, но отказываться от помощи все же не стал, протянул свою перемазанную кровью ладонь. Незнакомец схватил ее и рывком поднял Ротерблица на ноги. Пиромант зажмурился от боли в потревоженном плече.

— Можешь идти, — сказал незнакомец, вгоняя меч в ножны.

— Что? — насторожился Ротерблиц. — Так просто?

— Да.

Пиромант потер плечо, глянул в прихожую, из которой на лестничную клетку вел дверной проем с выломанной дверью. Расстояние отчего-то казалось слишком большим.

— Можно поинтересоваться, откуда такое, хм, великодушие? — спросил он.

— Ты — магистр четвертого круга Ложи и следователь Комитета следствия, — сказал незнакомец.

— Шестого, — поправил его Ротерблиц. — И бывший. Ложа меня вышибла из своего дружного коллектива…

— Лжешь.

Пиромант удивленно вскинул брови.

— Ты — не ренегат. Ты — не член Энпе, — добавил незнакомец. — Ты хочешь убедить себя в этом, чтобы убедить остальных, но твоя сули отвергает это. Но не отвергает то, что ты — магистр шестого круга Ложи.

— Моя… хм, что?

— Душа. Она дрожит, когда ты лжешь.

Пиромант нервно сглотнул наполнившую рот вязкую слюну. Эти жуткие серебряные бельма вместо глаз, в которых видишь только себя, и каменная морда с бездушным голосом, по которым невозможно ничего понять. Когда-то Ротерблицу казалось, что у него нервы крепкие. Даже месяц бесконечных каверзных вопросов от ван Геера и его компании казались легкой прогулкой по сравнению с несколькими минутами под немигающим серебряным взглядом.

— Хм, кто же я, по-твоему? — с наигранной беспечностью спросил Ротерблиц, избегая смотреть на незнакомца.

— Наиболее вероятно — двойной агент, внедренный в Энпе под прикрытием.

— Думаешь, я поведусь на такой, хм, примитив и признаюсь, что я — двойной агент?

Пришелец прищурился, сосредоточил взгляд, словно и правда всматривался в душу.

— Нет, — сказал он. — Вижу, что это так.

Ротерблиц напряженно промолчал. Он при всем желании не смог бы объяснить себе, почему даже не сомневается, что незнакомец не врет и действительно видит его насквозь. Но очень хотел бы, чтобы тот перестал так делать.