Сигнал

И тут он снова уловил какое-то движение в зеркале заднего вида. И понял. Все его тело напряглось, как наэлектризованное.

Это было внутри! Кто-то был за ним на сиденье или в багажнике.

Дуэйн принялся напряженно думать. Кто мог там прятаться? И зачем? Он тяжело задышал, раскрыв рот, и, убедившись, что впереди не было поворотов, наклонился к бардачку и достал свой «глок» девятого калибра.

Он собирался поднять пушку и включить с ее помощью плафон, чтобы показать своему незваному пассажиру, что шутки кончились, – но задержался. Тот ведь мог наброситься на него и устроить аварию. Нет, плохая мысль. Лучше остановиться. Дуэйн выйдет, чтобы открыть боковую дверцу, и станет таким образом владеть ситуацей. Да, так будет умнее.

Он посмотрел вперед, чтобы найти, где припарковаться, и снова уловил в зеркале движение. Он поднял глаза и увидел ее. Женщина. Во всяком случае, у нее были длинные волосы, спутанные и сальные, скрывавшие лицо. И за завесой волос лицо ее показалось ему очень бледным. Она сидела в самом дальнем углу.

Какого черта ей здесь надо?

Дуэйн снял ногу с педали и сжал пистолет в руке.

Опять движение. Дуэйн посмотрел в зеркало: теперь она сидела прямо за ним. Как она переместилась так быстро?

Его сердце заколотилось, и он не смог больше сдерживаться. Он поднял свой «глок», так чтобы она непременно его увидела:

– Ладно, прогулка закончена! Ни с места!

Дуэйн задохнулся, и его голос прозвучал куда менее угрожающе, чем он хотел. Все его тело трясло в панике.

– Мы остановимся, чтобы поговорить. Если ты приблизишься, я стреляю на поражение, ясно?

Женщина откинула волнистую прядь, и, увидев ее искривленный рот и серые зубы, он почувствовал нахлынувшую волну ледяного ужаса.

* * *

Фургон ехал, рассекая темноту, когда вдруг вильнул в сторону, взметнув тучу пыли, затем снова вырулил на дорогу так, что завизжали шины. Замедлился, как бы собираясь остановиться, потому рванул с места, так что мотор взревел.

Машину занесло вправо, потом влево, раздался выстрел, звук которого сразу утонул в ночи.

Дорога резко поворачивала вдоль самого обрыва. Машина уже не успевала вырулить и пронеслась прямо на полной скорости.

Земля тут же исчезла из-под колес, ветки кустов царапнули бока «Форда», и несколько секунд он летел в невыносимой пустоте, пока наконец не столкнулся с острыми скалами и не разбился от чудовищного удара о них. Под грохот стекла и металла машина покатилась, теряя при каждом ударе колеса, дверцы и куски капота. Искры достигли бензинового бака, и на мгновение «Форд» застыл на дне оврага, среди густых зарослей.

Огненный раскаленный шар возник перед угасающим взором Дуэйна Морриса, который все еще сидел, пристегнутый, на водительском сиденье, с залитым кровью лицом.

Языки пламени показались ему сотней лиц, которые разорвали тишину ночи чудовищным воплем. Через миг они учуяли добычу, бросились на нее и сожрали живьем.

1

Лиз наклонилась к зеркалу в ванной. Черная точка на лбу оказалась всего лишь крошкой, которую она смахнула щелчком ногтя. Лиз внимательно посмотрела на свое отражение. Черные как смоль волосы ниспадали с обеих сторон ее бледного лица, напоминая вдовью вуаль. Подводка для глаз, благодаря которой ее лицо становилось похожим на маску, черная помада, лак под цвет губ – все было идеально. Под сетчатой блузкой виниловый корсет, шотландская юбка в складку и зашнурованные сапоги до колен – всё продумано до мелочей. Все должно было быть на высоте, ведь внешний вид был ее визитной карточкой, именно он западал в память людям, которые встречались ей на пути. Но особенно важно было выглядеть безупречно в этот вечер.

В этот особенный вечер.

Она собиралась снять все на видео. Абсолютно все. В мельчайших деталях. Крупным планом, чтобы было видно, как металл медленно впивается в кожу, рассекает плоть, как кровь блестит в холодном свете этого большого дома.

Выбор места был не случаен. Это огромное бездушное помещение воплощало все, что она ненавидела так сильно.

Ей пришел на ум белый ковер, всегда такой безупречный, и на ее лице появилась недобрая усмешка. Пятна крови на белоснежном полу – это будет для них убийственно. Их прекрасный дом будет запятнан. Чистота и порядок их гнездышка будут нарушены. Возможно, это станет первым, что бросится им в глаза, а до остального им не особенно будет дело.

Лиз представляла себе последствия. Она готовилась к этому несколько месяцев. Сможет ли она своим поступком заставить мать очнуться от ее алкогольного оцепенения? Вот уж не факт.

– Лиз? Мы уходим, – произнес голос за дверью ванной.

– Иду, мадам Ройсон.

Лиз бросила быстрый взгляд на иглы, которые поблескивали на раковине, закрыла кожаный бумажник и спрятала его в сумочку, с которой она никогда не расставалась. Всё было готово.

Но пока надо вести себя как обычно. Нельзя вызывать подозрений. Нельзя все испортить.