Сигнал бедствия. Авантюрист Депар. Охотничьи досуги.

СИГНАЛ БЕДСТВИЯ Роман

Глава I ПОГОНЯ

В открытом море несутся два корабля на виду друг у друга, на расстоянии менее мили. Оба мчатся по ветру на поднятых парусах, один за другим.

Судя по всему, одно судно преследует другое. Шхуна с косыми парусами явно принадлежит пиратам. Другое же судно, из люков которого смотрят дула орудий, фрегат. Над ним развевается английский флаг. Фрегат пытается настичь шхуну. На последней флаг определить трудно. Он принадлежит незначительной морской державе — Чили, о чем свидетельствует белая с пятью лучами звезда на голубом фоне.

Что значит это преследование? Между Великобританией и самой цветущей из южно-американских республик заключен мирный договор и установлены дружеские отношения. И на шхуне не было флага с черепом и костями. Напротив, вместо грозного вызова — она взывает к милосердию, молит о помощи. Флаг перевернут вниз — это значит: терплю бедствие.

И, однако, она мчится по ветру, распустив паруса, хотя явных поломок на ней не заметно. Это кажется странным всему экипажу фрегата, от капитана до последнего юнги-новичка. Фрегат, действительно, преследует шхуну. Заметив парус, он пустился за ней. Медленно, но верно уменьшалось между ними расстояние, пока, наконец, ясно можно было убедиться, что впереди барка, выкинувшая сигнал: терплю бедствие. Явление, обычное в море. Но необычно то, что судно, взывавшее к помощи, летело вперед на всех парусах, уходя от корабля, способного стать спасителем. А шхуна именно уходила, не убавляя парусов и не уменьшая хода. Это было странно, таинственно и вызывало суеверный страх. Экипаж фрегата уже слышал об этой шхуне. О ней сообщали с двух других кораблей и дали ее приметы: «шхуна на всех парусах, сигнал: терплю бедствие». На британском бриге, к которому подходила фрегатская шлюпка, рассказывали, что они были так близки к шхуне, что можно было перебросить на нее канат. На палубе не было ни души, но на крик выскочили двое, взбежали по вантам и ответили на неизвестном языке хриплым, отрывистым голосом, похожим на грубый лай. Так как уже наступала ночь, нельзя было ясно видеть их, но все-таки с брига, не без удивления, разглядели, что и одежда на них была необычная: звериная шкура, плотно облегавшая их фигуры с головы до ног. Командир хотел спустить к ним шлюпку, но на шхуне не убавляли парусов и не обнаруживали желания с кем-либо общаться.

Донесение с другого корабля подтверждало этот рассказ, который можно бы было принять за матросскую выдумку. В рупор с китолова доносили: «Показалась чилийская шхуна, с сигналом: терплю бедствие — 10° 22 минуты южной широты, 95° западной долготы. На палубе люди, по-видимому одетые в рыжие звериные шкуры. Подойти не могли — шхуна идет по ветру».

Нет сомнения, что это та же самая. Все совпадает. Шхуна мчится вперед, дальше от тех, кто спешит ей на помощь.

До сих пор фрегат строго держался своего курса. Теперь, привлеченный сигналом бедствия, он пустился вслед за шхуной. Бриг и китолов могли уступать ей, но с военным судном ей трудно тягаться. И все-таки она мчится, и гонка, по-видимому, будет продолжительная. Расстояние между ними сокращается так медленно, что экипаж уже сомневается, настигнут ли. Команда столпилась на баке, не сводя глаз с уходящей шхуны. Кое-кто из экипажа высказывает предположение, что это только видение; оно переходит в уверенность по мере приближения к шхуне. И эти люди, одетые в звериные шкуры, которых еще не видно с фрегата, должно быть, тоже призраки…

Капитан, окруженный офицерами, смотрит в подзорную трубу. Расстояние все уменьшается и теперь оно менее мили. Но на беду фрегата ветер падает. Подняты все паруса, но фрегат все-таки не продвигается.

— Бесполезно, — говорит командир, когда развернули последний парус. — Ветер упал, скоро станет совсем тихо.

Через пять минут паруса повисли, обвис и флаг. Еще пять минут, и, как предсказал капитан, громада военного корабля недвижно замерла на фоне заснувшего, спокойного, как стоячий пруд, океана.

Глава II ОХОТНИКИ, ВПЕРЁД!

Фрегат стал. А что же шхуна? Все пристально смотрят на странное судно, и суеверные мысли перерастают в страх. Почему наступила эта внезапная тишина? Старые матросы качают головой, а молодые прямо говорят, что это видение. Приходят на память морские легенды и передаются из уст в уста. А шхуна все летит вперед, бороздя морскую поверхность.

— Не догнать нам ее, товарищи, — вздыхает старый матрос, — сколько ни гонись, хоть до Страшного суда. А догнали бы, досталось бы нам, как в день Страшного суда.

— Глупо гнаться за ней, — подхватывает другой, — я рад, что нам не догнать ее.

— Не бойся, не поймаем, — говорит первый. — Смотри-ка, она идет себе да идет. Понятно, ей все равно, что с ветром, что без ветра.

Но вот и на преследуемом судне повисают паруса, падает флаг, и уже нельзя различить, что он сигнализирует. Штиль остановил и шхуну.

— Что вы можете сказать об этом судне, Блэк? — спрашивает командир у старшего помощника.