Сигнал «СКРД»

— Есть еще одно соображение, — вставил Строев. — В легенде младший брат трубит в серебряный рог. Так? Но зачем трубить, если обе крепости на виду друг у друга? Звук рога может быть и не услышан за шумом битвы. Проще было, например, зажечь огонь.

— Это же легенда, Георгий Владимирович, — настойчиво повторял профессор. — Рог придуман для красоты.

— Сомневаюсь. Ведь смысл легенды в том, что между крепостями существовал подземный ход. Так? Теперь представьте себе, что подземный ход действительно есть. Слышимость в нем отличная, и достаточно нескольких воинов, расставленных на определенном удалении друг от друга, чтобы сигнал был передан на значительное расстояние.

Поглаживая бородку, профессор в раздумья смотрел на лампу, прикрытую простеньким абажуром. Строев и Косоуров ожидали его решения.

— Что ж, — сказал, наконец, Ржевский, — есть еще один довод в нашу пользу. Высотка сложена скальными породами. И с тогдашней техникой трудно было бы пробить в них подземный ход. Значит… — профессор подумал минуту-две. — Подождите-ка… Я, кажется, понимаю вашу мысль, Георгий Владимирович! Вторая крепость была там, где теперь завод!

— Да, — подтвердил Строев. — Не в четырех километрах на юг, а в восьми километрах отсюда на север.

— Неужели генерал был прав, связывая исчезновение Серебрякова с этим заводом? — задумчиво проговорил профессор.

— Если легенда верна и подземный ход существует, он ведет к заводу, — уверенно ответил Строев.

— Значит, нужно искать этот ход. Это очень важное звено в цепи нашей работы, — заключил Косоуров.

…В эту ночь в палатке начальника экспедиции свет горел до утра.

— Посмотрите на план крепости, — говорил профессор. — Внешняя стена очень сильно разрушена. Мы еще раз осмотрим ее, но шансы здесь невелики. В центре крепости — цитадель. Это то, что в русских крепостях называют кремлем. Сюда, в случае прорыва врага, уходили защитники крепости. Стена цитадели хорошо сохранилась. Целы и три башни — Южная, Центральная и Северная. У Центральной — известный вам вход в подземелье.

— Здесь и надо искать, прежде всего, — заметил Косоуров.

— Почему? — профессор поднял глаза.

— Алексей Петрович прав, — поддержал Строев. — Вход в подземелье не может быть расположен очень далеко. Он должен быть, так сказать, под рукой, чтобы при необходимости можно было бы без промедления им воспользоваться.

— Пожалуй, вы правы, — согласился профессор. — Мне вспоминаются подземные ходы в новгородских раскопках. Они начались с нижних этажей башен. Добро! Сейчас спать. А часа через полтора встаем — и за работу.

Глава 8

— Цени, Аркадий, дружбу, — шутил Гагарин. — С таким шиком еще никто на аэродром не приезжал. Шофером-то у тебя генерал-лейтенант!

— Это и плохо, — в тон ему, откликнулся Славинский.

Оба громко засмеялись. Водить машину Гагарин научился на Севере. Но одно дело пустынные северные дороги, где можно сто километров проехать и не встретить ни одного перекрестка, другое дело — московские улицы, скрещенные густой сеткой, со сплошной вереницей автомобилей, с толпой пешеходов на тротуарах.

Премудрости правил уличного движения так и остались для Гагарина нераскрытой тайной. И нередко случалось так, что свисток милиционера задерживал не по-городскому стремительный бег коричневого «ЗИМа». Увидев за рулем человека с погонами генерал-лейтенанта, постовые торопели, забывали привычные строгие слова, а Гагарин краснел, терялся еще больше и не знал, что делать. Не просить же, чтобы тебя оштрафовали!

Но сегодня можно было и не опасаться неприятностей. Широкое шоссе, ведущее к Внуковскому аэродрому, в этот ночной час было пустынно, и «ЗИМ» мчался со скоростью добрых девяносто километров.

Три дня назад был решен вопрос о том, кто мог вырезать лист из журнала «Природа и люди». Гурьев установил дату, по списку были определены фамилии двух человек, пользовавшихся журналом в этот день: пенсионера Ваграмова и продавца универсального магазина Хромова.

Просматривая комплект журнала, Славинский встретил под одной из статей фамилию Ваграмова — в то время он был садоводом и писал о разведении декоративных растений. Это объясняло, почему Ваграмов выписал журнал. Под подозрением оставался только Хромов. Когда на стол генерала легла справка об отпусках, взятых Хромовым за последние годы, подозрение усилилось. Судя по справке, за десять дней до исчезновения Серебрякова Хромов уезжал из Москвы в отпуск. Следующий отпуск, совпал по времени с исчезновением рукописей Серебрякова, переданных Майсурадзе.