Сигналы тела

Если мы научимся прислушиваться к тихим предупреждениям, посылаемым нам телом, пока они не превращаются в сигнал тревоги, по которому нужно уже срочно действовать, мы сможем значительно снизить вероятность болезни. Мы поймем, что тело постоянно посылает отчет о текущем ментальном и физическом состоянии, оно может даже подсказать, что именно нам следует изменить, чтобы оно было в хорошей форме. Однако для этого мы должны понимать природу болезни и разобраться, что за ней в действительности кроется.

Часть II. Что в действительности кроется за болезнью

Правда нашего детства хранится в нашем теле, и хотя мы можем ее подавить, мы не в состоянии изменить ее. Можно обмануть разум, можно манипулировать чувствами, можно спутать представления, а тело обхитрить лекарствами. Но в один прекрасный день тело выставит нам счет, ибо оно неподкупно, как ребенок, целостный духом, который не примет никаких отговорок или компромиссов и не перестанет терзать нас до тех пор, пока мы не прекратим бежать от правды.

Из книги Элис Миллер «Трагедия одаренного ребенка»

Эмоция — это момент, когда сталь встречается с камнем и высекается искра, ибо эмоция есть основной источник сознания. Тьма не станет светом, и покой не сменится движением без эмоции.

Из книги Карла Юнга «Архетипы и коллективное бессознательное»

Люди повсюду любят верить в то, что заведомо не является истинным. Это позволяет им не утруждать себя самостоятельными размышлениями и не принимать на себя ответственность за свои знания.

Из книги Брукс Аткинсон «Однажды вокруг Солнца»

Глава 4. У каждого своя история

Сохранились ли у вас воспоминания о временах, когда вам было 3 года... или 6,10, 13? У меня — да, хотя, если честно, я бы предпочла не вспоминать. Я была «скороспелкой», сыпавшей направо и налево своими бесконечными «Почему?». И сейчас, вспоминая те деньки, я понимаю, почему мои родители, учителя и все остальные так расстраивались, мрачнели и сердились на меня. Мне тогда казалось, что я просто пытаюсь понять и познать... и показать им, какая же я умница, потому что именно за это меня хвалили.

Помню, как отец говаривал друзьям: «Кэрол — самая умная из моих детей и первой в нашем семействе окончит колледж». Он гордился мной, и эти его слова наполняли меня чувством значимости и неординарности. Между тем теперь я понимаю, что они стали для меня тяжким грузом, так как я старалась оправдать его надежды, и, уверена, они сыграли огромную роль в формировании у меня неуемной тяги к самосовершенствованию.

Я помню также, что все те вопросы из уст девчушки воспринимались с умилением, но обернулись большой проблемой, когда я подросла. Мне живо вспоминаются повышенный тон и гневные речи моих родителей и учителей, адресованные мне, стоявшей в растерянности и недоумевающей, что же такого плохого я сделала. В моей памяти всплывает, что в те моменты я чувствовала себя смущенной, отверженной, глупой, обиженной, разочарованной, несостоятельной и порой даже нелюбимой.

Еще припоминаю, как во втором классе произошло Что-то подобное, а затем в старших классах средней школы и в выпускном классе. Сейчас, размышляя о каждом из тех случаев, я понимаю: хоть с виду они и были разные, На самом деле все были повторением одной и той же ситуации, и то, что я чувствовала в разном возрасте — в 4, 7, 13 и даже в 16 лет, — все повлияло на меня одинаково. Мои чувства были глубоко задеты, уверенность в себе резко упала, мое представление о самой себе и своих интеллектуальных способностях значительно поблекло. Все это произвело на меня столь сильное воздействие, что продолжает жить по сей день — и не только в уме, но и в теле — болями и дискомфортом, случающимися, когда я оказываюсь в схожих ситуациях.