Сигналы великанов (сборник)

Володька увидал, что по ту сторону вагонов старый смазчик поставил лейку на землю, а сам вертит собачью ножку — закурить.

— Айда, Марсиана!

Володька шмыгнул под вагон, подкрался сзади с бидоном Марсианы, схватил лейку и начал лить в бидон из лейки старика мазут…

Не поворачивая головы, старик слюнил папироску и сказал:

— Я тебя, поганца, стукну по голове, брось лейку!

— Я, дедушка, маленько. Ты гляди, я не себе, а ей, вот!

Старик поглядел на Марсиану. Она, расставив голые запачканные руки, чтобы не замарать нефтью платьишка, радостно сияла своими огромными синими глазами, глядя на зеленую струю. За эти непомерные глаза и прозвали Марьку мальчишки Марсианой, вычитав в какой-то книжке, что на планете Марс живут марсиане — и глаза у них огромные—«по столовой ложке»…

Марсиана засмотрелась на нефтяную струйку, старик — на веселое Марсианино лицо. Володька поставил лейку на землю: бидон Марсианы полон. Старик закурил и задумчиво сказал:

— Дитё из пеленок прямо, а уж должно заработать… Ну, времена!

— Кто не работает, дедушка, тот да не ест! — подхватывая бидон, ответил весело Володька… Айда, Марсиана! Бегом!

Старик рассердился:

— За такую тебя работу я в отогпу[2]!

Запнулся на мудреном слове, сплюнул и, взяв лейку, сунул ее рыльце в буксу, кинув туда сначала кусочек пакли, чтобы головка вагонной оси вращаясь не разбрызгивала смазки.

III. То, что им не нужно

— Я тебе, бабушка, много нефти принесла! Чи-истая!.. Как масло… Ты погляди… Пусти меня с Володей погулять.

Бабушка взвесила на руке бидон, принесенный Марсианой, и ответила:

— Иди! На пристань, чай, пойдете? Ты «постреляй» там; господ-то много едет.

Марсиана вымыла из глиняного рукомойника на крыльце руки и, Хлопотливо спуская коротенькие рукава, сказала:

— Бабушка, а я опять из платья выросла! — и выбежала за калитку. Они схватились с Володькой за руки и побежали к пристаням на Весеннюю. У конторки стоял готовый к отвалу теплоход. На зеленом фоне городской горы веял, весело алея, флаг.

По сходням сновали грузчики с кладью и матросы с багажом. На балконе второй палубы было много хорошо одетых пассажиров. Володька с Марсианой шмыгнули мимо вахтенного матроса наверх и пошли вокруг.

— Смотри, Володя! — шепнула Марсиана, толкнув товарища: — она хочет есть шоколад.

Марсиана указывала на молодую нарядную даму; она стояла у барьера и рассеянно смотрела вниз, вертя в руках плитку шоколада. Володя остановился, выжидая. Дама принялась лениво разрывать обертку. Володя подошел и сказал даме:

— Гражданка! Вы хотите жр… то-есть нет, вы будете кушать шоколад?

Дама посмотрела на Володьку и Марсиану и, недоумевая, ответила:

— Конечно. А что же мне с ним делать?

— Очень вас прошу: разверните…

Дама нахмурилась, глядя на Марсиану, положившую в рот палец…

— Нет, нет! — заспешил Володька — вы меня не поняли. Я прошу вас, развертывайте как можно осторожней! Главное — олово! И не мните его! Ведь вам оно не нужно?

— Нет…

— Отдайте мне его.

— Возьми, — сказала дама, пожав плечами.

— Спасибо. Идем, Марсиана, дальше! — сказал Володька, расцветая. Он аккуратно сложил листочек и повлек Марсиану дальше. Та неохотно следует за ним…

— Девочка! Погоди! — и дама отломила и дала Марсиане уголочек плитки.

— Видишь! вон еще жрать собирается, идем!

Володя увлекал Марсиану. Марсиана торопливо разжевала шоколад и проглотила.

Володя остановился перед высоким упитанным бритым человеком в мягкой шляпе, пестром галстухе и коротеньких брючках, из-под которых были видны небесно голубые чулки над черными лаковыми ботинками.

Человек в голубых чулках задумчиво икал, вертя в руках плитку шоколада.

— Гражданин! Вы будете кушать шоколад?

Гражданин икнул, мутно посмотрел на Володю и Марсиану и ответил:

— Чево?

— Кушать, спрашиваю, будете шоколад?

— А тебе какое дело? Захочу и сожру!

Гражданин покрутил головою и решительно разорвал обертку с надписью по коричневому полю: фабрики Красный Октябрь.

— Стойте, стойте! — залепетал Володька, — вы изорвете так и олово.

— А изорву! Тебе какое дело…

— Не комкайте! Отдайте мне!

— Чево!

Гражданин скомкал оловянную обертку в кулаке и хотел кинуть в воду.

— Ах, зачем! — вздохнул Володька, схватив гражданина за рукав.

— Ты что меня хваташь? Ты знашь, что за это полагается, бродяга, хам, стрелок! — закричал на Володьку гражданин, кинув в рот полплитки шоколада. — Тебя отправят в детский дом! Понял? в детский дом!

Володя попятился и потянул за собой Марсиану.

IV. Человек большого роста

Гражданин кинул в рот вторую половину плитки шоколада и, наступая на Володьку и Марсиану, продолжал шуметь:

— Чорт знает, что за порядки! Расплодили нищих! По карманам шарят. Матрос! Кто пустил сюда? Я — протокол! Слышите, протокол!

Ребята в ужасе — бежать. Гражданин за ними, споткнулся, задел скамейку, уронил…

Подбежал виновато вахтенный матрос. Вокруг гражданина, матроса и ребят собрался кружок любопытных.

— Протокол! — требовал гражданин в голубых чулках, притопывая лаковыми остроносыми сапожками.

— В чем дело? — спросил, спокойно подходя к кружку, человек в фуражке с зеленым околышем и с револьвером.